Мы все когда-нибудь уйдем
В космическую вечность,
Мы там бессмертье обретем
И смерти бесконечность.
Открыты сотни нам путей,
Особый срок отмерян.
На этот путь вступать не смей,
Коль в силах не уверен.
Но если долг, любовь и честь
Превозмогли беспечность,
То, значит, в нашем сердце есть
И бог, и человечность.
Приносим верности обет,
Клянемся мы — без страха
Начать судьбу других планет
С частиц земного праха.
Мы возвращаемся всегда
К родным своим причалам,
Не помешают нам года
Дать жизнь иным началам.
Сначала демоны изо всех сил пытались перекричать мой голос, вбивая слова песни обратно в мое пересохшее от боли горло. Но я упрямо продолжала петь. Я пела назло всему и всем, все больше воодушевляясь, потому что мы и вправду выполнили данное нами обещание — нашли новую родину, на которой человечество сможет не только выжить и окрепнуть, но и создать более совершенное, гуманное общество, построенное по принципу доброты и взаимопомощи. Общество, в котором не будет равнодушных богов, а будут только умные и справедливые люди! И тогда, очарованные песней, демоны начали понемногу прислушиваться к моим идеям… Тональность их свиста изменилась, постепенно подстраиваясь под заданный мной ритм. Кажется, им понравились эти не очень-то музыкальные, грубоватые звуки, слетавшие с моих потрескавшихся губ. И демонам захотелось подпеть… Их беспорядочный свист неуклонно приобретал форму мелодии. Создаваемая ими боль исчезла, стертая электронными синкопами, гармонично вплетавшимися в ритмический размер произносимых мной стихов. Последние два куплета мы допели вместе.
На моих глазах блестели капли влаги — слезы благодарности мудрому директору, позволившему мне на мгновение вернуться в парадный зал Школы, мысленно увидеть стройные ряды друзей, облаченных в белоснежные кители навигаторов, сиявшие новенькими шевронами и штурманскими значками. Еще раз ощутить всю грандиозность возложенной на нас миссии, которую требовалось завершить любой ценой. И самое главное — прочувствовать свою убежденность идти до конца, невзирая на преграды, не задумываясь над тем, что еще предстоит совершить, чем придется заплатить мне за спасение последних, еще остававшихся в живых людей…
Я растерянно вздрогнула и прикрылась рукой. В самом центре искусственного бурелома что-то негромко взорвалось, разворошив темные древесные стволы и открывая безопасный проход. Я повернулась и пошатываясь побрела назад, выше колена проваливаясь в рыхлый снег, но стараясь не обращать внимания на накопившуюся усталость. Вот сейчас дойду до друзей (а то они ведь там волнуются, не едят, не спят — меня ждут) и скажу им, что дорога к Небесным вратам свободна, а затем чуток отдохну.
Отдохну, если удастся, если успею…
Глава 3
Первые беглецы появились с наступлением темноты. Алехандро по-прежнему продолжал все так же задумчиво сидеть возле костра и, поддерживая яркое пламя, скармливал его прожорливым языкам ветку за веткой из загодя заготовленной вязанки.
Алехандро по-прежнему продолжал все так же задумчиво сидеть возле костра и, поддерживая яркое пламя, скармливал его прожорливым языкам ветку за веткой из загодя заготовленной вязанки. Тьма неумолимо обступала лагерь, наползая со всех сторон. Отупелый от недосыпания разум юноши, подобный затухающему костру, питался единственной навязчивой мыслью — где-то там бредет по снегу измученная девушка, любимая и единственная, самая желанная в мире. Бредет спотыкаясь, падает и опять встает, потому что видит издалека слабый отблеск его костра — костра неугасимой любви…
Что-то ощутимо стукнуло виконта по плечу… Юноша чуть не повалился на бок, но успел оттолкнуться рукой от влажного, холодного одеяла, постеленного прямо на слежавшийся наст. «Чуть не уснул!» — упрекнул он себя, и тут что-то болезненно ударило его по второму плечу, заверещало и сигануло в темноту. Виконт даже рот раскрыл от удивления, успев рассмотреть длинноухий серо-белый комок. Заяц! Крупный, с мощными задними лапами, одетый в пушистую зимнюю шубку.
«Сдурел косой, что ли?» — подивился Алехандро. Но не успел он объективно проанализировать причину непонятного поведения ушастого прыгуна, как мимо импровизированного бивуака промчалась целая стая волков, идущих крупной, целеустремленной рысью, испуганно поджав хвосты.
— Что это? — поднял голову Феникс, пытавшийся немного подремать рядом со скудным источником тепла.- Миграция?
— Какая на фиг миграция в самый разгар зимы? — ворчал Айм, в обматывавшем его клетчатом одеяле сильно смахивавший на тучного шотландского воина.- Да и волки — это тебе не лемминги!
— Молчал бы ты лучше, Дунька МакКлауд,- поддразнил его штурман, при этом стараясь поглубже натянуть край теплой шерстяной такни на голову вредного аналитика.- Можно подумать, ты леммингов видел?
— Видел! — уперто буркнул Айм, строптиво отталкивая заботливую руку друга.- В детской энциклопедии про животных…
— Чего это они? — Антонио удивленно проследил глазами за парой белок, дружно улепетывающих по волчьим следам.- Куда они все собрались?
— А ты у них спроси,- предложил Риф, зевая и потягиваясь.- Ну, собрались и собрались, нам-то что? Хотя,- он зашарил рукой на поясе, нащупывая нож,- вот так олень! Глянь, братва, какое жаркое убегает…