Антонио отрицательно помотал головой, немного кружившейся от страха и верноподданнического упоения.
— Балбес! — со вкусом повторил виконт.- На земле и так осталось слишком мало чего-либо по настоящему прекрасного, а проза и стихи смогли пережить время и катаклизмы, причем ничуть не потускнели, не утратили своей исходной свежести и силы.
Антонио недоуменно пожал плечами, тщетно пытаясь постигнуть смысл услышанного.
Виконт рассмеялся, выпустил подбородок юноши и насмешливо махнул рукой:
— А впрочем, черт с тобой! Хотя нет, надо бы говорить — пошел-ка ты к Верховному Навигатору,- а мы все продолжаем верить в древних чертей. Вот странно — сколько на земле религий сменилось, но в каждой из них черти остаются неизменными: обновляются лишь боги! А не пора ли пересмотреть морально устаревший пантеон? Верховный Навигатор… Да рядом с ним все черти — всего лишь неловкие дилетанты…
Несчастный Антонио то бледнел, то краснел, вынужденно выслушивая столь крамольные речи из уст самого виконта. Его светлость вновь усмехнулся и сменил тему:
— Ладно, забудь. Пошли со мной. С чем, кстати, ты там ко мне прибыл? Постой… — Виконт бесцеремонно ощупал худые плечи послушника.- А знаешь, ты в общем-то ничего… Силач. Грудь впалая — зато спина колесом. Вполне подойдешь!
— Для чего? — растерянно вздрогнул юноша.
Но Алехандро упрямо тащил Антонио следом за собой по запутанным пересечениям дворцовых коридоров. Поначалу юноша еще пытался как-нибудь запомнить дорогу, но вскоре совершенно заплутал в обилии дверей, шикарных портьер и вычурных статуй, большая часть из которых опять же изображала ее — рыжую святую. Послушник испуганно семенил, пытаясь приноровиться к размашистому, упругому шагу виконта. Проклятые сандалии опять слетели с ног и держались только на хилых веревочках, обмотанных вокруг щиколоток. В какой-то момент одна из завязок порвалась… Антонио растерялся… наследник остановился.
— Пришли! — к вящему облегчению послушника, громко объявил виконт.
Антонио поднял взгляд и робко осмотрелся…
Оказалось, он попал в огромное помещение с полукруглыми окнами, щедро пропускающими беспощадный полуденный жар. Стены сплошь завешаны всевозможным оружием. У Антонио даже колени подогнулись от страха: неужели его светлость привел назойливого посыльного в камеру пыток?
— Эй, парень, ты чего? — Алехандро заботливо вгляделся в побледневшее лицо монастырского посланца и даже встряхнул того за сутулые плечи.
Вновь очутившись в мощных руках наследника престола, Антонио жалобно пискнул:
— Мой господин, не погубите жалкого слугу своего! Аз есмь грешен!
Алехандро хмыкнул, явно забавляясь испугом послушника:
— Да ты, по-моему, вообще не мужчина, а одуванчик божий.
Где ж ты, сердешный, нагрешить-то успел?
— Яблоки у нашего садовника воровал! — со смятением в голосе обреченно признался не на шутку запаниковавший Антонио.
— Я-а-а-аблоки,- нахмурившись, издевательски протянул виконт.- Яблоки — это, братец, серьезно! Яблоки я и сам люблю, ибо вкусные они, зараза, особенно краденые. Такому тяжкому греху только позавидовать можно. Придется искупать!
— Как искупать? — окончательно сник грешник.
— А вот так…
Наследник стащил с манекена, стоявшего в углу комнаты, тяжеленный металлический нагрудник и умело напялил сию воинскую амуницию на покорно подчиняющегося ему послушника. Полюбовался его запаренным видом, вновь насмешливо хмыкнул и сунул в вялую ладонь Антонио огромную боевую рапиру.
— Я сразу хотел тебя в спарринг-партнеры завербовать,- признался виконт.- Больше-то ведь некого. Тем более, раз уж ты оказался таким закоренелым грешником, то, как говорится, сама Рыжая велела! — И виконт многозначительно ткнул своей рапирой в самую середину нагрудника до смерти перетрухнувшего юноши.
Антонио не к месту вспомнил разговоры про честь, зачем-то заведенные стражниками, струсил окончательно и шумно бухнулся на колени.
— Не погубите смиренного раба своего, ваша милость! — истошно заголосил грешник.- Его преосвященство Кардинал на каждой проповеди твердит, что мужчина-партнер — это очень плохо, это страшный грех! За это гореть мне в пламени огненной колесницы святой Ники!
— Тьфу на тебя, извращенец! — в сердцах выругался виконт, бросая рапиру на пол.- Вот дурень-то, простите меня семь ангелов! И надо же такое выдумать. Да чтобы я — с тобой… тьфу, мерзость какая! — И Алехандро с отвращением оглядел тощую шею послушника, покрытую первой юношеской щетиной, еще не познавшей бритвы цирюльника.
Антонио пристыженно молчал.
— Отбил всю охоту приемы отрабатывать! — Виконт плюхнулся в кресло и наполнил два бокала из стоявшего на столике кувшина.- А мне, скорее всего, опять придется на празднике не раз и не два заезжих хвастунов на дуэль вызывать… Однако обломалась тренировка… Ты пей,- придвинул он один бокал к потному Антонио.
— Нам нельзя,- затряс вихрастой головой послушник,- нам вино пить по уставу не положено.
Алехандро улыбнулся в усы. Ему очень понравился этот чистосердечный мальчишка. Впрочем, плохого, надо думать, Кардинал к нему бы и не послал.
— Вода это.- Виконт вновь настойчиво подтолкнул угощение поближе к Антонио.- Чистая, из скважины. Да ты не бойся — другого не держим.