Посланцев кесаря заверили, что посол обиды не держит, вира его вполне устраивает… Словом, мир, дружба, жвачка, как говаривали во времена духаревской юности.
Катафрактов Духарев тоже оценил по достоинству. Этих запросто стрелами не закидаешь. И союзники такие против ромеев были бы очень кстати. А вот законы здешние определенно следует переработать. Пять гривен за попытку отравления княжьего посла на царском пиру… Да в Киеве за простого тиуна и то большую виру дают…
Глава восьмая
Киев
— Повод? Не нужен мне никакой повод! — князь встал и прошелся по горнице.
За последний год он еще больше раздался в плечах, заматерел и отяжелел, но ступал мягко, беззвучно. Даже половицы под ним не скрипели.
— Он хотел тебя отравить, — сказал Святослав, останавливаясь напротив воеводы. — Одного этого достаточно, чтобы я превратил его в падаль!
— Мы не можем быть уверены, что это он, — возразил Духарев. — Кесарь лично принес мне извинения и выплатил виру.
— Он выплатил виру тебе, — холодно произнес князь. — К тому же такую виру, что за простого гридня мало будет. Но ты — мой посол! И мне он ничего не заплатил!
— Хочешь, чтобы я с тобой поделился? — осведомился Сергей.
Глаза великого князя сверкнули. Но ответил он не сразу. Прошелся еще раз, потом уселся в свое «княжье» кресло и только тогда произнес негромко и недобро:
— Не шути так, воевода. Не забывай, с кем говоришь.
Духарев не ответил. Он молча смотрел на князя. Кресло, в котором сидел Святослав, стояло на возвышении, поэтому лица их были вровень.
«Ничего удивительного, — подумал Духарев. — Когда у тебя столько власти, хочется быть не князем над вольной дружиной, а полновластным кесарем».
— Ты можешь приказать мне сражаться, княже, — спокойно сказал Сергей. — Но запретить мне шутить не можешь. Я — варяг, а не холоп. Я говорю, что хочу. Если тебя это оскорбляет, верни мне мою клятву, и мы расстанемся.
— К мэрам твою гордость! — проворчал Святослав.
Гнев его остыл. Духарев был ему нужен. Возможно, не только как воевода, но и как друг. Это ромейский император не может позволить себе иметь друзей — у него могут быть только подданные.
— К мэрам твою гордость! Говори, что хочешь, — разрешил Святослав. И тут же скорректировал: — … Но только когда мы вдвоем! И оставь себе эту виру. Свою я возьму сам. — И уже другим тоном добавил: — Я смогу, как думаешь?
— Думаю, нет, — сказал Духарев.
— Почему? — нахмурился князь.
— Почему? — нахмурился князь. — Кесарь Петр стар и слаб. Бояре его не любят. Мне говорили, едва мои лодьи появятся на Дунае, Булгария восстанет.
— Глупости! — возразил Сергей. — Те, кто действительно хотел восстать, уже осуществили свое желание. И Петр разделал их под орех. Да, в Булгарии им недовольны, потому что он выжимает из своих подданных всё, что может. Еще и от ромеев получает, вернее, получал изрядную дань. И тратит эти деньги на войско. Я видел его тяжелую конницу. Она производит сильное впечатление.
— Если Петр так силен, то почему пропустил через свои земли угров? — спросил Святослав.
— А почему бы ему их не пропустить? — усмехнулся Сергей. — Тотош отправился грабить. Не пропусти его Петр, он вполне мог бы обчистить окраины Булгарии. А так он выпотрошил ромейскую Фракию, да еще долю Петру отдал. Ромеи, конечно, остались недовольны, но это их проблемы. За своими перевалами Петр практически неуязвим.
— Но мы?то пойдем не через перевалы! — заявил Святослав. — Мы пойдем водой.
— Вот именно! Это значит, у нас почти не будет конницы.
— Как не будет? А угорская? Такшонь — наш союзник!
— Не совсем.
— То есть как не совсем? — возмутился Святослав. — Я женат на его дочери! Ты сам привез ее ко мне! Такшонь должен стать моим союзником! Его внук унаследует мою вотчину!
— Вот в этом дьюла и сомневается, — заметил Духарев.
— Почему? — нахмурился князь.
— Потому что ты, княже, — тут Духарев на всякий случай понизил голос, чтобы, не дай Бог, не услышали отроки по ту сторону дверей. — … Твой первенец Владимир живет в твоем тереме и воспитывается наравне с внуками дьюлы.
— Он — мой сын, — возразил Святослав, тоже вполголоса. — И он растет настоящим воином. Не худшим, чем Ярополк и Олег!
— Вот этого?то дьюла и опасается.
— Чего он хочет? — напрямик спросил князь.
— Хочет, чтобы ты определил, кому из твоих сыновей где княжить.
— Что еще?
— Еще он опасается, что ты метишь в его наследники.
— Но его родной сын Тотош пока что жив!
— Вот именно, пока! Если Тотош пойдет с тобой — и не вернется…
— … то я как муж дочери дьюлы наследую его земли. Так и будет, можешь не сомневаться! Это мое право, если Тотоша не станет.
— Вот именно. Ты заинтересован в том, чтобы Тотоша не стало.
— Ты думаешь, я убью брата своей жены, чтобы завладеть его землями? — воскликнул Святослав. — Что ты несешь, воевода?
— Так думает дьюла. Я как раз думаю иначе. Потому поклялся Такшоню, что сделаю все, чтобы Тотош остался жив. И я это сделаю, княже! Потому что Тотош — твой брат и мой друг. Потому что Такшонь — не великий князь мадьярский, а всего лишь верховный вождь. И второй после него не Тотош, а мадьярский князь Геза. Тотош может унаследовать отцу — с твоей помощью. Но только он, а не ты. Если Тотош погибнет, мы потеряем союзников и будем вынуждены снова с ними драться, как это было во времена твоего отрочества. Я поклялся, и я сдержу клятву!