— Ну и что? — удивился Духарев. — Неужто эта дурочка думала, что князь возьмет в жены ее, холопку?
— Она его любит, — просто ответила Слада, — И, наверное, надеялась… Может, князь ей что?то обещал, может, княгиня…
— Может быть. Зачем она приходила к тебе?
— Плод вытравить, — сказала Слада. — Я ведь лекарка.
— И ты… что?
— Я сказала: нет. Она непраздна от князя, не ей одной решать, сохранить дитя или нет. И поздно уже. Плохое может случиться.
— А что княгиня? С ней она не говорила?
— Нет. Страшно ей, Сережа. И мне ее жалко. А как помочь, не знаю. Может, мне самой с княгиней поговорить? Примет она меня, как думаешь?
— Примет. Но говорить буду я. И не с княгиней, а со Святославом. А пока… — Он выглянул в окошко и крикнул: «Велим! Бегом сюда!»
Через десять секунд гридень стоял перед ним. Судя по выражению лица, ждал страшного разноса.
— Поручение у меня к тебе, — сказал Духарев. — Большой важности.
Раскаяние мигом исчезло. Парень тут же надулся от гордости.
— Запомнил девушку, которая только что отсюда выбежала?
— Лица не видал, но так узнаю.
— Это княжья ключница Милёна, — сказал Духарев. — Об этом — никому. И о том, что увидишь и сделаешь, — тоже никому.
— Перуном клянусь! — быстро ответил гридень.
— Хорошо. Ты найдешь ее и проследишь. Она тебя видеть не должна, ты ей покажешься только в одном случае: если она придет к повитухе или знахарке, или еще кому, кто… — Духарев замялся.
— Плод вытравить? — подсказал Велим. Догадлив, однако.
— Именно. Если такое увидишь, возьмешь девку, только аккуратно, и доставишь сюда, вот к ней, — Духарев кивнул на Сладу. — Сделаешь?
— Не сомневайся, воевода!
— Десятнику скажешь: я тебе поручение дал, и все. Какое, не говори.
— Ясное дело!
— Ступай, не теряй времени!
Гридень стрелой вылетел из комнаты.
— Я прав? — спросил Духарев у Слады.
— Ты молодец! — она потянулась и поцеловала его в губы. — Ты всегда прав, мой желанный!
— А вот на это у нас сейчас времени нет! — вздохнул Духарев. — Надо обратно в Детинец ехать, с князем говорить.
— И что ты ему скажешь?
— Соображу по ходу дела. Я в этом ничего трудного не вижу. Захочет — оставит ее при себе наложницей. Девка красивая, толковая, исправная. От мадьярки по хозяйству пока толку немного будет: она ведь даже по?нашему почти не говорит.
— На ложе это не так важно, — улыбнулась Слада. — И рожать тоже не мешает. В Камышовку ты сегодня не поедешь?
— Не знаю. Может, и успею.
— Хорошо, если успеешь. Тамошнему старосте одному с боярским тиуном не совладать.
— Не беспокойся. Я съезжу. Если тебе сказали правду, я этого Шишкина тиуна вниз головой в землю закопаю.
Святослава Духарев в Детинце не застал, князь уехал на ловитвы. По опыту Сергей знал: княжья охота может и на неделю затянуться. Значит, с разговором придется повременить. Может, и к лучшему. И Духарев отправился в Камышовку.
Глава пятнадцатая,
в которой воевода Серегей чуть было не угодил в поруб
— Этот лужок исконно нашего рода был, — степенно говорил староста, кряжистый дедок с белой бородой и бледной лысиной. Шапку дед снял из уважения к воеводе. — А там, под взгорком, земля раньше ничья была: кто хошь, тот и косит. Теперь вот княжья стала. Но ежели князю надобно, то мы не спорим…
— Еще бы ты спорил, смерд, — вполголоса проговорил кто?то из гридней.
— … Мы миром так рассудили, — продолжал староста. — Коли князю надобно, мы согласные. Князь нас от полевиков бережет, верно говорю, родичи?
Родичи, дюжины три мужичков, приходящихся деду кто сыном, кто внуком, кто племянником, дружно закивали.
— А лужок этот наш, и всегда был наш, а знамено это вот не тута, а тама быть должно! А бог наш вона там был, под тем дубком, а его в ночах сюда переташшили.
«Знамено» — кривоватый шест с грязным лоскутом — торчало из земли непосредственно перед Духаревым.
«Богом» был пузатый деревянный урод в потеках и трещинах.
— Под тем дубком, говоришь? Ну?ка проверь! — быстро скомандовал Духарев ближнему гридню.
Тот лихо рванул с места, в секунду домчал до указанного дубка, поглядел, свесившись с седла, — и назад.
— Не врет, воевода, — доложил он. — Ямка там присыпана и резаным дерном прикрыта.
— Ну?ну… — тихонько пробормотал Духарев. Картинка вырисовывалась. — За тиуном боярским послали, как я велел? — строго спросил он старосту.
— Малец к нему бегал, — ответил староста.
— Малец… — Духарев хмыкнул. — Малец. И где он?
— Малец?то?
— Тиун! — рявкнул Духарев.
— А тиун сказал, не придет, — сообщил староста. — Сказал, боярину его эта земля самой княгиней дана. Пушшай обиженные княгине челом бьют.
— Значит, княгине… — проговорил Духарев, медленно наливаясь гневом. — Десятник! Ну?ка живо его ко мне!
— Мигом, батька!
— Господин, погоди! — закричал староста.
— Что такое? — гневно сдвинул брови Духарев.
— Он, эта, не дастся! — сообщил староста. — При нем тоже вои, таки страхолюдны… — Староста сделал неопределенный жест. — А твои — молоденьки, дык, не побили б!
Взгляд воеводы, обращенный на старосту, помягчел: ай да дедок! О его варягах обеспокоился. «Молоденьки» — это он прав. Даже у десятника щеки гладкие. Эх, дедушка! Видел бы ты этих молоденьких в деле!
«Молоденькие» тоже развеселились, предвкушая потеху.