Следующим номером, как выяснилось, был Духарев. Его, конечно, никто не хватал и не волок. Пригласили чин чином, подвели торжественно. По дороге Сергей отыскал взглядом сына, жестом подозвал. К трону кесаря они подошли вдвоем. Вблизи волшебное ощущение Власти пропало. Кесарь снова превратился в пожилого усталого человека. Ну и ладно. Так оно и проще.
Духарев был представлен публике. Глашатай зычно перечислял: «… великого князя киевского, хакана таматханского, князя вятского, улицкого, браминского… хакана хузарского… Святослава Игоревича полномочный посол воевода Серегей Иоаннович!» Скромненько так, по?домашнему…
— Позволь представить, великий государь, моего старшего сына Артема, — произнес Духарев с подобающим почтением, когда смолк вызванный его представлением ритуальный гул.
Артем в отменной придворной манере (не иначе как Мыш научил) пал на колено, склонил голову и замер.
— Поднимись, — разрешил кесарь благосклонно. Артем легко поднялся, вскинул голову…
На мгновение сморщенная, как печеная репа, физиономия кесаря отразила некие человеческие чувства: смесь удивления, испуга и гнева. Только на мгновение. В следующий миг лицо кесаря снова стало постным, невыразительным.
Духарев напрягся, положил руку на пряжку сабли?пояса.
«Если что — возьму царька в заложники!» — подумал он.
Артем лучезарно улыбался. Он ничего не заметил.
— Это твой родной сын? — ровным, невыразительным голосом осведомился кесарь.
— Да, — сухо ответил Духарев.
— Он на тебя не похож.
«Можно подумать, у всех остальных дети — вылитый папаша!» — раздраженно подумал Сергей, но вслух сказал:
— Да, Ваше Величество. Он похож на свою мать.
— Она — русинка?
— Нет, Ваше Величество. Она булгарка.
— Кто она?
И тут, с досадным опозданием, припомнилась Духареву рекомендация дьюлы Такшоня.
«Не говори, что мать твоего сына — булгарка», — посоветовал Сергею верховный вождь мадьяр.
Но слово не воробей…
— Когда я встретил её, она была лекаркой в кривичском селении Малый Торжок, — сказал Духарев.
— Где это? — спросил кесарь.
— Полоцкое княжество. К северу от Киева.
— В Полоцке князь Роговолт сидит, — проявил эрудицию кесарь. — Твоего Святослава данник.
Еще минута — и он утратил бы к Артему интерес, но тут вмешался Сурсувул:
— Она хорошего рода. Ее отец — Рад из Скопле. Брат ее Момчил тебе меха и воск поставляет.
На сей раз на лице Петра ничего не отразилось, но Духарев увидел, как побелели пальцы кесаря, сжавшие посох.
— Рад из Скопле, — прошептал Петр.
И добавил по?гречески:
— Я полагал, он умер…
«Надо будет спросить у Артема, что он сказал», — подумал Духарев.
Внезапно кесарь улыбнулся довольно ненатурально, стянул с пальца перстень:
— Прими, юнак, — сказал он. — Я знал твоего деда.
Сурсувул взял перстень у кесаря, передал Артему.
— Живи вечно! — поблагодарил тот с низким поклоном.
Толпа придворных поддержала его заздравным хором.
На этом официальная часть закончилась, и публику пригласили перекусить. Кесарь на обеде отсутствовал, но это никого не огорчило. Скорее, наоборот.
Духарев занял почётное место пятью позициями ниже пустующего трона. Артем расположился справа от него, а слева Сергей придержал место для межицкой боярышни. Вообще?то тут должен был сидеть какой?то булгарский господарь, но Духарев взял его аккуратно за плечико и очень вежливо попросил уступить место даме. Господарь поглядел на кончик варяжского уса, покачивающийся на уровне его глаз, побледнел, вспотел, быстро закивал и исчез.
Кушали при царском дворе по?простому. Главным столовым прибором были руки и хорошо заточенные ножи. Духарев развлекал даму светской беседой, не забывая, впрочем, выхватывать с блюд лучшие куски, чему немало способствовала длина его рук. Краем глаза приглядывал за Артемом. Тот к красотке Людомиле оказался равнодушен. Может, она просто была не в его вкусе. К девушкам Духарев?младший относился довольно?таки прагматично: выбирал исключительно по внешности и, как правило, — на одну ночь. И не для разговоров. На этом пиру Артем предпочел в качестве собеседника средних лет болярина, черного, мохномордого, большого любителя соколиной охоты. В Киеве это развлечение как раз вошло в моду, и мохномордый оказался для Артема ценным источником информации. Через некоторое время к их беседе присоединились еще несколько гостей, а на Сергея обращали все меньше и меньше внимания. Примелькался.
Сергей предоставил сыну развлекаться самостоятельно, а сам вплотную занялся белокурой соседкой. Их кубки то и дело звенели, соприкасаясь. Щеки Людомилы порозовели, глаза сияли… Духарев знал, что значит это сияние, понимал, что ведет себя неправильно: Людомила — не теремная девушка на одну ночь, не игрушка?наложница, а знатная боярышня… Но их обоих уже понесло, не остановить.
Алые от вина губки притягивали Сергея с неодолимой силой. Он пил кубок за кубком, хмелея не от вина, а от близости этих сияющих глаз. Он забыл, что является послом великого князя, что от него сейчас зависят судьбы тысяч людей…
— … А этот рог я хочу преподнести сыну нашего славного гостя воеводы Серегея болярину Артему! — пробился сквозь шум и опьянение зычный голос Сурсувула.