— Не шумите, богатыри цапон! — мощный голос киевского князя перекрыл ворчание нескольких тысяч глоток. — Богатство и слава ждут вас! Семендер пал пред вашей доблестью! Но Семендер — жалкая кучка лачуг за саманным забором! Скоро вы разрушите стены, за которыми спрятаны настоящие сокровища!
— Итиль! — завопил кто?то.
— Итиль! Итиль! — заорали печенеги. Святослав дал им пару минут — откричаться, потом вскинул руку, призывая к молчанию.
— Нет, не Итиль! — объявил он. — В Итиле — сильное войско хакана Йосыпа! Пятьдесят тысяч отборных воинов, тридцать тысяч белых хузар! Сто тысяч лучников!
Откровенная дезинформация, но кто ее оспорит? Его слова сбили воинственность копченых сильней, чем внезапный понос.
Святослав дал печенегам прочувствовать услышанное, потом продолжил:
— Нет, не Итиль! Саркел!
Его слова не вызвали энтузиазма. Белая крепость на Дону?Бузане была построена византийцами, причем построена на совесть. Многие из присутствующих видели ее стены, кое?кто и внутри побывал — в качестве торгового гостя.
— Неужели вы испуганы, богатыри цапон? — воскликнул киевский князь. — Неужели три сотни лохматых гузов, спрятавшихся за кучей камней, напугали вас? Или, может, вы боитесь, что на помощь гузам поспешит сам хузарский хакан со всем своим войском? Не бойтесь! Этого не будет! Я сам выступлю против хакана Йосыпа! Я свяжу его силы! Я заставлю его остаться у стен своей столицы! А тем временем вы, храбрые богатыри цапон, возьмете Саркел и все, что хранится за его стенами! Но помните: половинная доля добытого принадлежит мне и моей дружине! Таков наш уговор! Согласны ли вы?
Печенеги завопили. Конечно, они согласны. Три сотни гузов — пустяк! Саркел падет! И все, что хранится за этими стенами (а хранится там немало), достанется цапон.
Но если храбрый киевский хакан полагает, что получит свою долю, то он просто глупец. Цапон не будут ждать, пока он сбросит с хвоста Йосыпа и прибежит к развалинам Саркела за своей долей. От Саркела до кочевий цапон намного ближе, чем от Саркела до Итиля. Если хузарский хакан не прикончит киевского, последнему все равно не видать сокровищ Саркела.
Так думал каждый печенег, и от этих мыслей таяла горечь утраты половины семендерской добычи.
Печенежское войско снялось с места после полудня. Возглавил его дядя Кутэя. Вместе с печенегами ушел воевода Лют с полутысячей дружинников. Сын князя?воеводы Свенельда был у цапон в авторитете.
— Не дай им разбежаться раньше времени! — наставлял воеводу Святослав. — И дядьку Кутэева поддержи: его многие не любят.
— А если они все?таки возьмут Саркел, что тогда? — спросил Лют.
Духарев и Икмор засмеялись.
— И дядьку Кутэева поддержи: его многие не любят.
— А если они все?таки возьмут Саркел, что тогда? — спросил Лют.
Духарев и Икмор засмеялись. Святослав тоже улыбнулся.
— Ты видел Саркел, — сказал он. — Пусть копченые осадят его. Можешь даже помочь им сделать стенобитные машины, всё равно им Саркел не взять. Пусть сидят под стенами. Половина копченых наверняка разбежится после первых неудач, так постарайся, чтобы хоть тысяч пять осталось. Но самое главное — ваш путь к Саркелу. Вам не следует торопиться, и вы должны выглядеть как очень большое войско!
— Не сомневайся, батько, — заверил Лют. — Это же копченые! У них даже и с сильным ханом порядку немного, а с таким, как этот дядька… — сын Свенельда презрительно фыркнул. — Растянутся на целое поприще и будут гоняться за каждой овечьей отарой. Одно слово — орда! — Лют презрительно сплюнул. — Не сомневайся, батько, весть о нашем походе придет в Итиль раньше, чем мы увидим Бузан?реку!
Так оно и вышло.
Глава шестнадцатая,
в которой хакан Йосып снова собирает ополчение, а князь Святослав играет в шахматы
Семендер понемногу оживал. Те, кому повезло и чьи лачуги уцелели (таких было немного), возвращались к родным очагам. Менее везучие (но все?таки везучие, потому что живы) ставили юрты, разгребали пепелища… Русов они не боялись: русы, по официальной версии, прогнали жестоких печенегов. Более того, киевский хакан, объявивший, что берет Семендер под свою руку, на два года освободил его жителей от дани. В краткой, но выразительной речи, переводимой сразу на три языка, Святослав заявил, что сожалеет об учиненном печенегами разбое и более такого не допустит. Скоро князь возьмет под себя всю Хузарию, и на ее земле воцарится мир. Вот он уже и гонца отправил к хакану Йосыпу с кратким сообщением: «Я иду!» Точного направления Святослав не уточнил, но ведь ни для кого не было секретом, куда именно киевский князь отправился «воцарять мир». Можно было также не сомневаться: для Саркела, в отличие от Семендера, появление захватчиков не станет неожиданностью.
Итак, все конное войско Святослава отправилось к берегам Бузана. Остались только те, кто приплыл по морю. Сейчас они загружали на корабли экспроприированную у печенегов и купцов добычу. Это тоже видели все: и разноплеменные купцы, и возвратившиеся к родным пепелищам жители долины. Руководили погрузкой варяги и нурманы. Всего их осталось в Семендере около трех тысяч. Распоряжался ими воевода киевский Серегей. Сам князь ушел вместе с печенегами. Такова была официальная версия. Именно в такой редакции ее и доложили разъяренному Йосыпу.