«Когда он только успел», — подумал Сергей.
— Красивый мальчик, — сказала булгарка. — Хотя на отца совсем не похож…
И снова дерзкий взгляд, обращенный к Сергею. Духарев промолчал. За все это время он не произнес и десятка слов. Зато Мыш болтал за двоих.
— Мальчик! — воскликнул он в притворном возмущении. — Да это воин, каких поискать! Благородный, храбрый, образованный! Вырастет — не уступит доблестью самому кесарю Симеону!
— Правда? — Людомила еще раз взглянула на парсуну.
— Да это воин, каких поискать! Благородный, храбрый, образованный! Вырастет — не уступит доблестью самому кесарю Симеону!
— Правда? — Людомила еще раз взглянула на парсуну. — Может быть. Он даже немного похож на него, на Симеона. Так, Пчелко?
Она передала медальон управляющему.
— Похож, — согласился тот.
Но согласился не сразу, вроде бы даже как?то неохотно.
Управляющий Духареву нравился. Старый вояка чем?то напоминал Асмуда. Хотя Асмуд никогда не стал бы заискивать перед купцом. А Пчелко явно старался угодить Мышате.
— Похож, — и уточнил: — только не на того Симеона, коего я знал, а на тот портрет, что висел когда?то в синей галерее дворца. Там, где Симеон еще до женитьбы.
— И где нынче этот портрет? — поинтересовался Духарев.
Забавно слышать, что твой сын похож на булгарского кесаря, некогда изрядно перепугавшего высокомерных византийцев.
Пчелко пожал плечами:
— Кесарь Петр повелел его убрать. Сам он не очень похож на отца.
— Ну то их семейные дела, — махнул рукой Мышата, хлебнул из простенького серебряного кубка и вытер ладонью губы. — А мы ведь, госпожа Людомила, к тебе тоже с семейным делом пожаловали. Догадываешься, с каким?
Хозяйка покачала головой, чуть?чуть нахмурила бровки.
Мышата недовольно глянул на Пчелко, тот вздохнул и опустил глаза.
— Говори уж, Момчил Радович, — сказала девушка. — Что у вас за дело?
Смотрела она при этом на Сергея.
— По обычаю не с тобой, прекрасная боярышня, мне о том деле говорить следует, а со старшим в роду, — с достоинством произнес Мышата?Момчил. — Но Богу было угодно призвать к себе отца твоего и матушку, а троюродному дядьке твоему, болярину Сурсувулу, обремененному делами государственными, я докучать не посмел…
— Ты не юли! — оборвала его девушка. — Руки моей просить приехал?
— Видишь, угадала! — засмеялся Мышата.
— И кто жених, уже не ты ли, Момчил Радович?
«Ой, поднесут нам дыньку… Или что тут у них приносят, когда сватам от ворот поворот дают?» — подумал Духарев.
Впрочем, он еще раньше знал, что боярышня откажет.
— Не я, — мотнул головой Мышата. — Племяш мой, воеводы Серегея сынок. Ну как, согласна?
Людомила взяла парсуну, повертела в руках.
— А что ж он сам не приехал? Испугался?
— Я на него посольство оставил, — подал голос Духарев.
Вступился за сына.
— По нашему обычаю невесту сыну старшие выбирают, — с важностью изрек Мышата.
— И тебе, воевода, жену старшие выбрали? — спросила Духарева хозяйка Межича.
— Нет, вообще?то… я сам, — пробормотал Духарев, бросив сердитый взгляд на Мыша: с какой это стати он Артема неразумным телком выставляет?
— А еще я слыхала, отец твой, Момчил Радович, тоже своей волей жену себе взял…
Тут управляющий Пчелко допустил, на взгляд Духарева, фамильярность: дотронулся до руки своей госпожи. Людомила осеклась.
— О матушке моей я немного знаю, — строго сказал Мышата. — Потому как померла она, меня родивши. Но не о том речь. Скажи нам, госпожа межицкая, пойдешь ли ты за племянника моего Артема?
— Нет, не пойду, — качнула головой девушка.
— Ты не торопись с ответом, — неприятным голосом произнес Мышата. — С умными людьми посоветуйся… — Он многозначительно посмотрел на управляющего. — Времена нынче трудные.
Иной раз без помощи никак не обойтись.
— Уж не намекаешь ли ты, Момчил Радович, на те деньги, что ты моему управляющему дал? — холодно произнесла Людомила.
— А если и так?
— Не так! — голос девушки зазвенел, набирая силу. — Неужели ты думаешь, что можешь купить меня?
«Самое время вмешаться», — подумал Духарев.
— Не сердись, госпожа Людомила! — произнес он, опередив гневную реплику Мышаты. — Момчил пошутил!
— Я не какой?нибудь… — возмущенно начал Мыш, но Духарев врезал ему локтем в бок, и его названный брат заткнулся.
— Пошутил, пошутил! И не очень удачно. Благодарю за угощение.
Он встал.
— Неужели вы так скоро покидаете мой дом, воевода Серегей? — последние слова боярышня произнесла мягко, подчеркивая, что не по обычаю говорит, а искренне.
— Сожалею, но нас ждут в Преславе, — Духарев тоже, как умел, смягчил свой «командный» голос. — Надеюсь, мы еще увидимся, госпожа Людомила?
— Возможно… — девушка неожиданно улыбнулась. — На следующей неделе я как раз собираюсь в Преславу. Если воевода не в обиде за сегодняшнее…
— Ничуть! — ответил Сергей, покосился на хмурого Мыша. — Мы с братом надеемся, что и ты не в обиде на нас?
— Ничуть! — мелодично произнесла девушка. — До свиданья, Момчил Радович, до свиданья, воевода. Пчелко, проводи гостей!
— Ну она у меня узнает! — прошипел Мыш, едва они покинули Межич. — Я ее по миру пущу!
— Не стоит, — сказал Сергей.
— Еще как стоит! Эта нищая девка отказала мне в доме, который сохранила благодаря моим деньгам! Ну ничего! Она еще узнает, как мне перечить! Ничтожество! Отказалась от такого родства, когда во всей Булгарии у нее ни одного заступника, кроме этого вруна Пчелко!