Разведчики вошли в один из притоков Оки и двинулись вверх по течению. Проводника из местных с собой не взяли, сочли обузой.
Шли споро: рукам, привыкшим к тяжелым лодейным веслам, челночные «лопаточки» казались соломинками. Попутно проверяли глубину: пройдут ли лодьи?
Вечером того же дня миновали вятское селение. Местные жители покричали им с берега, но разведчики отмахнулись: мол, некогда. Прошло гладко.
К нужному месту вышли утром следующего дня. Промахнуться было невозможно: берег здесь был подчищен, на песке сушилось не меньше десятка больших лодок. Отсюда вятичи спускались вниз, к Оке, и везли свои товары на хузарские ярмарки. Отсюда же, по словам пленников, шла большая дорога к главному вятскому городищу.
Разведчики проплыли мимо селения (опять?таки не вызвав особого подозрения), пристали к берегу, спрятали челноки.
Свою задачу — убедиться, что «большая дорога» действительно существует, — разведчики выполнили. Дорогу эту большой могли назвать только дремучие лесовики, но для русов годилась и такая. Кони пройдут.
Дальше разведчики не пошли. Если есть дорога, значит, она куда?то ведет.
Вернулись тоже без происшествий, отчитались и удостоились особой похвалы Трувора — за отсутствие силовых контактов. Разведчики, которые оставляют за собой трупы местных жителей, — это уже не разведчики.
Разведчики, которые оставляют за собой трупы местных жителей, — это уже не разведчики.
Лодьи Святослава подошли в тот же день. И в тот же день двинулись вверх по Оке.
Вошли в речку?приток, с попутным ветерком миновали первое вятское селение, вызвав паническое бегство (в первый раз русы появились внезапно), но когда добрались до следующего, большого, их уже ждали и осыпали стрелами.
Дружинники обрадовались: кончилась игра в прятки! Нет, не кончилась. Вятичи ограничились несколькими залпами, слегка попортили щиты и борта лодий и удрали в лес. Высадившиеся русы вошли в пустое селение. Вычистить лари и закрома вятичи на сей раз не успели, так что ужинала Святославова дружина вятскими припасами.
Ночью удалые лесовики трижды пытались напасть на русов: два раза на городок, один раз — на лодьи. Сторожа легко справились с нападавшими: прикончили семерых. У русов потерь не было. Пара?тройка легкораненых.
Утром двинулись по «большой дороге». Впереди — пешие, за ними, неторопливо, — конная рать с князем во главе. По обе стороны дороги, опережая и прикрывая фланги, двигались дозоры. Они первыми наткнулись на засеку.
Засека была сделана основательно, в четыре с лишком сажени: стволы развернуты так, чтобы умело оструганные и заточенные ветки поваленных деревьев превратились в «ежи». Сорвешься со ствола — враз угодишь на такой вот колышек. И место выбрано хорошо: обочь дороги — сплошные буреломы. Еще разведчики заметили на деревьях засидки?помосты, на которых наверняка устроились лучники.
Перед препоной, шагов за пятьдесят, посреди дороги стоял мохнобородый лесовик?вятич с сосновой веткой в руке.
Передовые русы остановились в полустрелище. Если с засеки начнут стрелы метать — не страшно. На гриднях — добрые доспехи, большие щиты. Не на гулянку шли — воевать.
Конные встали дальше. Еще дальше обвисли в безветрии стяги князя и воевод. Среди прочих — духаревский синий сокол на белом поле. Под стягами — сам князь сотоварищи.
— Кто говорить будет? — спросил Святослав. И посмотрел на Свенельда.
Но князь?воевода энтузиазма не выразил.
С годами осторожен стал варяг Свенельд. Мало ли чего можно ждать от этих лесовиков. Вдруг закидают стрелами?
— Я пойду! — воскликнул его сын Лют, проигнорировав неодобрительный взгляд отца.
— Я! — почти одновременно со Свенельдычем закричал Икмор.
Духарев помалкивал. Дождался, пока князь посмотрит на него, и тогда молча кивнул.
— Иди, Серегей, — сказал Святослав. — Ты — умен, удачлив, и опыта тебе не занимать. Иди!
Духарев покосился на Свенельда: все эти эпитеты были вполне применимы и к нему. Тот остался невозмутим.
— Ветку мне дайте какую?нибудь, — сказал Духарев.
Ему подали сосновую лапу.
— Что ему скажешь? — спросил князь.
— Там видно будет, — ответил Сергей. — Сначала его послушаю.
— Запомни: я не отступлю! — твердо произнес Святослав.
— Не тревожься, княже, не забуду. Дорогу мне! — и пустил Пепла сквозь строй гридней.
— Уходи прочь, рус! — закричал вятич, задирая кверху кудлатую пегую бороду. — Неча вам тута! Мы — хузарские данники!
Знакомая отмазка.
— Ты от кого говоришь? — осведомился Духарев. — От себя иль от старейшин своих?
— Я сам старейшина, и говорю от Старшего Круга! — заносчиво заявил вятич.
— Верю, — кивнул Духарев. — А скажи мне: много ль вы хузарам платите?
С коня он так и не слез, возвышался над парламентёром закованной в железо башней.
Тот запнулся, но сообразил:
— Десятину!
Духарев не стал уличать лесовика во лжи.
— Добро, — сказал он. — Пойдете под киевского князя, он с вас двенадцатую долю возьмет. А хузар мы от вашей дани отучим.
Лоб у парламентёра пошел морщинами: ловко рус поймал его за язык.
— Все одно! — наконец родил вятич. — Хотите мимо нас по Оке идти — идите, не тронем. А в наши леса вам дороги нет!
— Значит не люб тебе великий князь киевский? — осведомился Духарев. — А ведь он дань с тебя меньшую просит (вятича слегка перекосило), и великое уважение роду вашему оказал — сам к вам пришел…