Это были мелочи. Нагадить русскому послу по?крупному пока не пытались. Но Духарев не расслаблялся и дружину держал настороже. Дом охраняли круглосуточно, в шесть смен. На ночь спускали собак. Оставленных при особняке слуг Духарев проверил лично. Трех самых подозрительных выгнал. Выгнал бы всех (наверняка каждый был доносчиком), но не гридням же чистить нужники.
В город выходили минимум вдесятером. Сам Духарев дом покидал редко. Обычно старшими шли Велим или Артем. Продукты закупали сами, на рынке, у разных торговцев. По воскресеньям Духарев устраивал для дружины маленький праздник: с вином и девками, чтобы парни, застоявшись, не отправились искать развлечений самостоятельно. Сам Сергей в веселухе не участвовал, а Артема со Стемидом предупредил о возможных диверсиях. Смотреть, мол, в оба, чтоб не сыпанула какая гулящая девка яду в братину.
Так и жили: сторожко, но скучно. А на семнадцатый день их пребывания в Преславе все изменилось.
— Там тебя спрашивают, батька! — доложил дежурный гридень.
— Кто?
— Болярин какой?то местный. Ва?ажный!
— Ну коли важный, так я сам выйду, — сказал Духарев.
Он опоясался, накинул бархатное, шитое золотом корзно[26], спустился по лестнице.
Внизу, во дворе, стояли булгары. Человек двадцать. Не чернь, сразу видно: одежда богатая, все при оружии. Серегины гридни расположились вокруг. Вроде бы хаотично, но опытный глаз сразу определил бы: гости под контролем. Можно также не сомневаться, что из дома за булгарами наблюдает пара?тройка стрелков.
Один из булгар, повыше и потолще других, что?то энергично толковал спутникам. Те слушали. Нет, скорее внимали.
«Верно, это и есть тот самый важный болярин», — подумал Сергей.
И тут болярин обернулся…
— Мыш! — воскликнул изумленный Духарев. — Что ты тут… Откуда ты взялся?
— Вот! — подняв палец, важно произнес Мышата?Момчил, оборачиваясь к своей свите. — И это мой названный брат! И это муж моей любимой сестренки! И это вместо того, чтобы обнять родича!
— А ну иди сюда, родич! — Духарев в три шага преодолел разделявшее их расстояние и сгреб братца в охапку.
Надо сказать, будь у Сергея руки покороче, эта задача стала бы невыполнимой: за те два года, что они не виделись, Сладин братец прибавил полпуда как минимум.
— Эк ты разъелся! — пробормотал Духарев, тиская Мыша, которого Мышом уж и язык не повернулся бы назвать. — Чисто бобер!
— Бобер! — Мышата хмыкнул. — Уважил, нечего сказать! Хорошо хоть не барсук!
Но он тоже был рад.
— Ну, пошли наверх! — заявил он. — Поглядим, в какие хоромы тебя кесарь Петр поселил. Коли бедны окажутся, так я тебя к себе заберу.
— Куда — к себе? — удивился Духарев.
— В свой дом. А хочешь, в замок поедем. Тебя по чину удобней в замке принимать.
— Какой еще замок? — совершенно растерялся Духарев.
— Какой еще замок? — совершенно растерялся Духарев.
— Да мой же! — воскликнул Мышата. — А хочешь я его тебе подарю? — тут же загорелся он. — О! Давай я тебе замок, а ты мне городок под Любечем отпишешь? По рукам?
— Да иди ты к бесам! — отмахнулся Духарев. — На кой мне здешний замок? А городок я тебе и так отдам!
— Ты?то, может, и отдашь, да сестра ни в жисть не согласится, — вздохнул Мыш. — А про замок ты зря! Ты ж его не видел еще! Ну, пошли, пошли! Что ты меня на пороге держишь!
Мыш решительно двинулся в дом.
— Э?э?э… А спутники твои? — Духарев не рискнул назвать спутников брата неуважительным словом «челядь».
— Подождут, — равнодушно ответил Мыш. — Мелкие людишки. Не думай о них.
И остановился. По лестнице спускался Артем. Парня тоже заинтересовало, что это за важный болярин изволил их навестить.
— А эт?то кто таков? — воскликнул Мышата. — Неужто…
— Ну ты, дядька Момчил, и толстый стал! — закричал Артем, махом слетев с лестницы и обнимая дядю. — Ох и толстый! А меня не узнал, да? Видал, бать? Не узнал меня дядька! Богатый буду!
— Ты и так не бедный, — проворчал Мышата, отстраняя племянника и поворачивая его так и этак. — Возмужал! Настоящий гридь!
— Выше бери! — хвастливо заявил Артем. — Старший гридь я!
— У батьки, что ли?
— Ныне у батьки! — Артем ничуть не смутился. — Я, дядька Момчил, княжью полусотню на хузар водил!
Мышата покосился на Сергея, спросил:
— Врет небось?
— Да нет, — с деланным равнодушием ответил Духарев. — Не врет.
— Вот оно как! — Момчил поглядел на племянника с уважением. И вдруг быстро сказал что?то на латыни.
Духарев не понял, а вот Артем тут же парировал длинной латинской фразой.
— Не забыл, значит! — удовлетворенно сказал Мышата. — А ты его, случаем, еще не женил?
— Не успел, — усмехнулся Духарев.
— Так давай его женим! — воскликнул Мышата. — Есть у меня на примете одна красавица. Себе хотел… Да что там! Для родного племяша — не пожалею! Хочешь жениться, племяш?
— Да хоть на троих разом! — засмеялся Артем. — Только мамке не говори! Ты откуда взялся, дядька?
— Вас дожидался! Сказали мне верные люди, что из Киева к Петру посольство идет. А кого же еще мог послать Святослав, кроме твоего батьки?
— А что сразу не появился? — спросил Духарев.
— Так я ж не в Преславе был — в Дристоре. Пока с делами разобрался, пока сюда ехал… Прямо скажу, особо не торопился. Знал, что кесарь тебя не скоро примет.