Очевидно, оба моих охранника не женаты, подумала я. Скорее всего, в этом плане на островах им ничего и не светит. Что ж, если они отправятся на материк, их там ожидает большой сюрприз. Для большинства человеческих женщин эльфийские красавцы весьма привлекательны.
— Но лорду Аларику я не нравлюсь, — сказала я.
— Э… Да, ваше величество.
— Тем не менее он отправил вас меня охранять. Или охрана — не единственная ваша функция?
— Единственная, ваше величество. Мы не шпионы.
— Почему же лорд Аларик вас послал?
— Королеву должны охранять. Такова традиция, ваше величество.
— Но я ведь ему не нравлюсь.
— Ну… как бы это объяснить, — сказал Тирелл. — Видите ли, ваше величество, когда вы впервые попадаете на службу, вы сразу понимаете, что личное — это не то же самое, что служебный долг. Наверное, поэтому он нас и отправил, ваше величество.
Долг превыше собственных чувств?
Надо быть очень сильным человеком, чтобы в такое верить, и лорд Аларик заслуживает уважения.
— Вы из Пятнистых Лиан, парни?
— Да, ваше величество, — сказал Тирелл. Похоже, мне повезло, что они не собирались меня убивать. — Скажите, а вы на самом деле закололи Лораса в честной схватке?
— Заколола.
— Но откуда у вас такой боевой опыт? — Тирелл был настолько удивлен, что даже забыл упомянуть о «моем величестве». Для обычного стражника он задает своей королеве слишком много вопросов, но какого черта… Он ведь ответил на мои.
— Я была гладиатором в Вольных Городах, — сказала я. — Абсолютным чемпионом.
Четыре эльфийских глаза чуть не выскочили из орбит от удивления.
— Но ведь гладиаторы Вольных Городов… несвободны…
— Верно, я была рабыней, — подтвердила я. — И завоевала свободу своим мечом.
Так или иначе, мое прошлое недолго останется тайной. Пусть же хоть кто-то услышит мою версию.
Реакция эльфов меня удивила.
Они молча вынули из ножен короткие мечи и, опустившись на одно колено, положили их к моим ногам.
Они молча вынули из ножен короткие мечи и, опустившись на одно колено, положили их к моим ногам. По-моему, сейчас не имело никакого значения, являюсь я их королевой или нет. Это была дань уважения одного солдата другому.
Я чуть не прослезилась. Становлюсь слишком сентиментальной на старости лет. Или жизнь рядом с Ринальдо на меня так действует…
— Встаньте и подберите свои железки, — сказала я. — И никогда так больше не делайте.
Еще более смущенные, эльфы поднялись с земли.
— Сколько воинов лорд Аларик отрядил для моей охраны? — спросила я.
— Только двоих, ваше величество, — сказал Тирелл. — А почему вы спрашиваете?
— Мне кажется, тут еще кто-то есть.
Наверное, мы слишком увлеклись нашими откровениями и упустили из вида их приближение. Но теперь я четко видела, что, кроме нас троих, здесь присутствует кто-то еще. Шорохи, мелькающие тени…
— Я не понимаю… — сказал Тирелл, осекся на полуслове и рухнул за землю. Из его шеи торчал короткий дротик. Он вошел не глубоко, только проколов кожу, и я предположила, что его наконечник был смазан каким-то усыпляющим веществом или ядом.
Второй дротик угодил Геральду в грудь. Я бросилась на землю и откатилась в сторону, поэтому третий и четвертый снаряды пропали втуне. Очевидно, на этом запас метательных дротиков себя исчерпал, так как тени бесшумно вышли из-за деревьев и оказались эльфами в серых одеждах. Они устремились ко мне.
Итак, они были эльфами, и было их четверо.
Если бы я являлся одновременно вождем, верховным жрецом и живым богом своего народа, то позаботился бы выбрать себе имя благозвучнее, чем Рхнер. Что это вообще за имя такое? Звучит так, как будто кто-то прокашливается перед тем, как начать говорить.
Мысль о том, что жрецы паразитируют на своем народе, звучала уже не единожды и на территории Вестланда, однако только Красные довели ее до логического завершения. Выкачивая магическую энергию из жителей Красного континента, Рхнер обеспечил себе достаточное могущество, чтобы провозгласить самого себя богом, а его срок жизни был не сравним даже со сроками жизни эльфов и самых могущественных чародеев из числа людей.
Отражаясь в магическом зеркале Исидро, Рхнер не произвел на меня впечатления ни долгожителя, ни бога.
На вид ему можно было дать лет сорок — сорок пять. Высокий, широкоплечий, с огненно-рыжими волосами, он был одет в красную тогу и восседал на обычном табурете, сбитом из неструганых досок. То ли их религия призывает к аскетизму, то ли он передо мной выпендривается.
— Как я понимаю, вы и есть молодой король Ринальдо, внезапно свалившийся на своих подданных, как снег на голову?
— А вы — Рхнер? Сам себе бог и все в таком роде?
— Вы не слишком-то вежливы.
— Вы тоже, но владыки могут быть фамильярны друг с другом, — сказал я.
— Не сравнивайте жалкую горстку ваших подданных с моим могучим народом, — сказал Рхнер. — Если мы все разом на вас плюнем, ваши острова просто утонут.
— Может быть, — сказал я. — Но вам придется довольно долго плыть. Вряд ли вы доплюнете сюда со своего континента.
— Я думаю, нам следует прекратить оскорблять друг друга, — сказал Рхнер. — Давайте поговорим как цивилизованные люди.
Значит, он считает себя цивилизованным человеком? Разве цивилизованный человек стал бы развязывать самую грандиозную в новейшей истории войну?