— Будет только к вечеру. У него дела на другом острове.
— Настолько важные дела, что ради них он решил отложить знакомство со своим королем?
— Ты не предупредил нас о своем визите заранее.
— Люблю устраивать сюрпризы.
— Зато я не люблю их получать. Как ты уцелел? Тебе помог Гарланд?
— Частично.
— Хороший парень. Я благодарен, что он не дал тебя ухлопать. Хотя его методы кажутся мне несколько радикальными.
Лицемерие или искренность? Сложно определить, когда речь идет о существе, разменявшем четвертую сотню лет. Как он мог не знать, против кого посылает Пятнистых Лиан? Он принял меня за кого-то другого, и если так, то за кого именно? Или дядя просто пудрит мне мозги?
Никому не верь, советовал Мигель. Сейчас последовать его совету несложно. На данный момент Озрик не вызывает у меня доверия, и его сын тоже.
— Гарланд запаниковал, когда выяснил, кого именно ему поручили убить.
— Я могу его понять. Сам расстроился, когда узнал правду.
— И еще больше расстроился, когда узнал о провале миссии?
— Нет. Не знаю, что ты обо мне думаешь, но я тебе не враг.
— А кто?
— Родственник.
— Одно другого не исключает.
— Тоже правда.
— В фехтовании словами тебе нет равных.
— Есть. Ты. А Дорану мы оба и в подметки не годимся.
Неужели?
— Ты кое-чего не понимаешь, Ринальдо. — За время разговора Озрик впервые назвал меня по имени. — Я вовсе не счастлив от твоего внезапного появления, но это совершенно не значит, что я собираюсь вставлять тебе палки в колеса. Есть закон…
— Закона нет. Только традиции.
— И одну из них ты носишь на своем поясе.
— Думаешь, это делает меня счастливым?
— Не знаю. Разве нет?
— Если бы не чертов меч, ты бы меня вообще никогда не увидел.
— Без мечей жизнь вообще была бы куда проще. Тем более без магических мечей.
— Да.
— Но ты — тот, кто ты есть, и мы оба ничего не можем поделать с данностью. Мы не раздавали карты, это делал кто-то другой. Нам остается лишь сама игра, вне зависимости от нашего собственного отношения к раскладам. Пересдачи невозможны.
— Такая картина мира отдает фатализмом, — заметил я.
— Все мы — пешки в руках рока, гонимые ветром листья и тому подобное?
— Ты так не думаешь?
— Только отчасти.
— Тем не менее ты здесь. Не хотел быть здесь, а приплыл.
— Это как раз та часть, которая мне не нравится.
— Система несовершенна.
— О какой системе сейчас идет речь?
— О мировом устройстве в целом. Иногда хочется у него спросить, где же справедливость.
— Никакой справедливости, — сказал я. — Только традиции.
— Увы, — сказал Озрик. — Кстати, о традициях… Вести здесь разносятся быстро, и эльфы жаждут видеть своего короля и возвращенный символ государственной власти. Скоро перед дворцом соберется целая толпа. Когда ты собираешься к ним выйти?
— Сначала мы должны закончить этот разговор.
— Скажи, что ты хочешь услышать, и мы закончим.
— Буду честен с тобой, дядя.
— Похвальное качество.
— Я тебе пока не доверяю.
— Это очевидно и вполне понятно. Я не в обиде.
— Но ты мне нужен.
— Зачем?
— Ты знаешь, как тут все работает. Я — нет.
— Ты быстро войдешь в курс.
— С твоей помощью?
— Как того пожелает король.
— Я желаю. Мне следует провести официальную церемонию назначения тебя своим советником, или это излишне?
— Не хочешь — не проводи.
— Как тут все просто, — восхитился я.
— Система несовершенна, но она существует уже тысячи лет, — сказал Озрик. — За это время мы научились избавляться от шелухи.
— По твоему столу этого не скажешь.
— Ты о бумагах? Это не шелуха. Это — самые ядра.
— Почему ты отказал Людовику в военной помощи? Только не надо чуши относительно того, что повести эльфов на войну может только король, а ты был всего лишь регентом. Даже Людовик этому не поверил.
— Ну если без чуши, то все просто. Я договорился с Рхнером.
Ни хрена себе!
Грубо, но по-другому тут не скажешь.
— Неужели мы представляем столь значительную силу, что Рхнер снизошел до переговоров?
— Наша армия невелика, — согласился Озрик. — Но наши маги — лучшие в мире, и если они выйдут против Красных, то смогут создать им серьезные проблемы.
— А они действительно смогут?
— Да.
— И в чем суть вашего договора?
— Мы не помогаем Вестланду, Рхнер оставляет нас в покое.
— Навсегда? — Это вряд ли.
— На пятьсот лет.
— Нехило, — согласился я.
— Реальность такова, что Рхнер потеряет половину своего флота при первой попытке высадиться на континенте, — сказал Озрик. — На покорение Вестланда у него тоже уйдет какое-то время, потом ему надо будет позаботиться о своих новых землях, армия должна восстановить свою численность… Два века он точно ничего не сможет предпринять, даже если захочет.
— На покорение Вестланда у него тоже уйдет какое-то время, потом ему надо будет позаботиться о своих новых землях, армия должна восстановить свою численность… Два века он точно ничего не сможет предпринять, даже если захочет. Я это понимаю, и Рхнер тоже.
— С моим появлением ваша договоренность потеряет силу.
— Это верно.
— Он захочет поговорить со мной.
— Скорее всего.
— Как вы общались?
— По телефону, как же еще.
— Я думал, их вера отрицает наши магические достижения.
— В некоторых вопросах они прагматичны. Приняли же они к себе Лоуренса Справедливого.