— Кроме того, у нас на носу вторжение, — сказал Исидро. — А вести эльфов в бой должен настоящий король.
— Расскажите мне что-нибудь о самых значительных фигурах, с которыми мне предстоит иметь дело. Ваши личные впечатления, а не информацию, которую я могу почерпнуть из хроник. С кем могут возникнуть проблемы, а кто примет мое возвращение с восторгом.
— Не хочу тебя разочаровывать, но вряд ли кто-то придет в неописуемый восторг, — сказал Исидро. — Король, выросший вне Зеленых Островов, воспитанный на материке и выпрыгнувший из ниоткуда, является слишком непредсказуемой величиной. Никто на островах не знает, чего от тебя ожидать. Но открытых выражений недовольства не будет.
— Король, выросший вне Зеленых Островов, воспитанный на материке и выпрыгнувший из ниоткуда, является слишком непредсказуемой величиной. Никто на островах не знает, чего от тебя ожидать. Но открытых выражений недовольства не будет. Король эльфов — это больше, чем король. На Зеленых Островах нет законов, но есть традиции, которые никто не осмеливается нарушать. Потеря Повелителя Молний повергла всех в уныние. Думаю, что его возвращение будет воспринято как добрый знак. Что касается персоналий… Твой дядя Озрик чтит традиции. Он мудрый, рассудительный и очень спокойный человек, по сути правивший островами задолго до смерти своего брата. Твой кузен принц Доран унаследовал острый ум своего отца, но он молод и не всегда ведет себя в рамках приличий.
— Насколько он молод?
— Он молод по понятиям эльфов, — сказал Исидро. — Ему девяносто два.
— По тем же понятиям я являюсь настоящим младенцем, — сказал я.
— Долг призывает нас в разном возрасте, — сказал Исидро. — У некоторых есть возможность растянуть свое детство подольше, а некоторые такой возможности лишены. С Дораном у тебя могут быть проблемы. А могут и не быть. Не знаю, как вы поладите.
— А что по поводу Аларика?
— Это тебе лучше узнать у Мигеля. Аларик — воин, и мне не доводилось иметь с ним дело. Он очень упертый и, по-моему, так до конца и не смирился, что эльфы уступили свое место людям.
— Гарланд сказал, что убийц направил Аларик.
— Я разговаривал с Гарландом. Аларик не говорил, что они должны ликвидировать потомка Оберона, но это и неудивительно. Вряд ли кто-то осмелился бы пролить кровь Финдабаиров.
— И никого не удивило, чем чародей Рико заслужил к своей персоне повышенное внимание?
— Почему бы тебе не спросить Гарланда?
— Он не слишком разговорчив.
— И ты ему не доверяешь.
— Мигель говорит, никому нельзя доверять.
— Мигель, несомненно, мудр, но сейчас он ошибается. Если ты вообще никому не веришь, как же ты можешь жить? И, главное, зачем?
— Я доверяю вам. Дону Диего. Карин.
— А Гавейну?
— Не до конца.
— Зачем тогда ты таскаешь его с собой?
— По законам Вестланда он является преступником, — сказал я. — Если он попадет в руки правосудия Вестланда, его казнят.
— А что тебе за дело?
— Я спас ему жизнь и теперь несу за него определенную ответственность.
— Ты спас ему жизнь, потому что тебе была нужна информация, которой он обладал.
— А какая разница?
— Хороший ты парень, Ринальдо, — сказал Исидро. — Гавейн может стать твоим преданным другом.
— Он человек.
— Принадлежность дона Диего к человеческому роду не мешала ему быть другом Оберона.
— Их дружба всегда ставила меня в тупик.
— Оберон вовсе не был монстром, неспособным на нормальные эмоции, — сказал Исидро. — Он многое делал для своего народа, и его вылазки в Вестланд не были блажью человека, помешанного на войнах и убийствах. Он старался сделать так, чтобы люди не забыли о самом существовании эльфов.
Он старался сделать так, чтобы люди не забыли о самом существовании эльфов.
— Да ну?
— Мы совершили ошибку, — сказал Исидро. — Мы забрались слишком далеко от континента и по собственной вине оказались в изоляции. В то время как Вестланд прогрессирует, мы стоим на месте и медленно вымираем, а люди уже почти не помнят о нас. Еще немного, и Зеленые Острова превратятся в миф, в красивую сказку, которую люди будут рассказывать своим детям перед сном. А наш народ навсегда уйдет из этого мира. Эльфов убивают не последствия эпидемии, а наша собственная политика.
— У эльфов проблемы с деторождением, — сказал я. — С какой стороны здесь политика?
— Если ты женишься на Карин, никаких проблем с деторождением в вашей семье не возникнет, — заметил Исидро.
Я закашлялся.
— Ты удивлен? Неужели ты никогда не думал о такой возможности?
— Думал… Но ведь наши с Карин дети будут не совсем эльфами.
— А какая разница?
— Действительно, — сказал я. — Какая разница?
— Ты любишь ее?
— Не знаю, — сказал я. — Наверное. Когда ей больно… это наша общая боль. Мне сложно представить, как я буду жить, если она вдруг уйдет.
— И при этом ты никогда не думал о детях?
— Впереди меня ждет борьба за престол и война, — сказал я. — Как сюда вписываются дети? И как эльфы отнесутся к тому, что наследником их правителя станет полукровка?
— А какая разница?
— В смысле?
— Твой сын будет таким же Финдабаиром, как ты.
— Вряд ли точно таким же.
— Ты что, расист?
— Э… А как вы думаете?
— Или тебя пугает ее происхождение? Ее прошлое?