— Вы никогда не чувствовали ничего странного?
— Что вы имеете в виду?
Ему следовало бы насторожиться и замкнуться, уйти в глухую оборону, но все происходило с точностью до наоборот: Мартин Съёдер был готов ответить на любой вопрос и с нетерпением ждал, когда будет задан тот, единственный, который избавит от необходимости хранить давний и мучительный секрет.
Ждал, когда прозвучит заветное слово и распахнется дверь, за которой… Полнейшая неопределенность. Спросить прямо: с кем ты делишь свое тело, парень? Допустим, он ответит, но какой ответ я смогу понять и принять?
У меня есть любимый, только чересчур прожорливый и совершенно невидимый домашний питомец.
Моей душой завладел ненасытный демон, пришедший из бездны ада.
Это мой приятель-инопланетянин, да-да, из того самого созвездия, как там оно называется…
Ерунда. Ни первое, ни второе, ни третье. Но что же тогда? Что? Оно реально, потому что я его ощущаю и знаю, о чем оно думает, а у реальности должно быть внятное и четкое объяснение.
— Как вы воспринимаете еду?
Мартин нервно сглотнул и потянулся за минералкой:
— Еда, она и есть еда…
— Вы когда-нибудь голодали? Возможно, перенесли болезнь, которая была связана с ограничением питания?
— Герр Стоун, ваши вопросы…
— Невежливы? Знаю. И вы можете не отвечать на них. Но думаю, в ваших интересах все же…
Он наклонился над столом, стараясь придвинуться поближе ко мне, и сбивчиво зашептал:
— Я не сумасшедший, я вовсе не сумасшедший! Да, я консультировался с психотерапевтами несколько раз, и они уверены, что со мной все в порядке, у меня есть все необходимые медицинские заключения… Потому что я не сказал им. Побоялся говорить. Если бы они услышали правду, они бы запрятали меня в лечебницу до конца жизни, но ведь это несправедливо!
— И какую же правду вы скрыли от врачей?
Мартин понизил голос еще больше и едва ли не одними губами произнес:
— Во мне кто-то живет.
***
До обеда я так и не добрался. Не смог проглотить ни кусочка. Во-первых, потому что считаю невежливым жевать, когда со мной разговаривают, а во-вторых, потому что эффективно размышлять могу только на голодный желудок, а подумать было, о чем. Не менее часа Мартин Съёдер вываливал на меня сбивчивые подробности своего болезненного детства, напряженного отрочества, а потом и взрослой жизни, но хотя количество сведений казалось огромным, к разгадке я не приблизился ни на шаг. Скорее, оторвал от земли одну ногу, собираясь шагнуть, но застыл, как вкопанный, потому что никак не могу выбрать направление движения, а такое состояние никогда не приносило мне удовольствия. Поэтому, распрощавшись со своим собеседником уже много позже окончания обеденного перерыва, я, здраво рассудив, что времени до вечера еще ого-го, а дома работать не получается, хоть тресни, переместился из одного общественного заведения в другое, тоже обеспечивающее своих посетителей питанием, но имеющее ряд неоспоримых преимуществ перед «Обедом на двоих».
Во-первых, в интернет-кафе ваши занятия интересны только администраторам, да и то только в плане перерасхода оплаченного времени, тогда как в любом другом ресторане вокруг куча ушей и глаз, начиная от обслуживающего персонала и заканчивая близсидящими посетителями. А во-вторых… Во-вторых, здесь можно воспользоваться такой удобной штукой, как «Юнион Юниверс».
Еще в начале века активное внедрение коммуникационных технологий в рабочую и личную жизнь привело к проникновению этих сфер друг в друга так далеко, что довольно скоро стало попросту негде проводить границу. Утром, еще не позавтракав и не умывшись, человек включал домашний коммуникатор и появлялся в Сети, а по приходу на место службы менялось только средство доступа в информационное пространство. «Всегда на связи» — под таким девизом человечество вступало в новую эпоху своего существования.
«Всегда на связи» — под таким девизом человечество вступало в новую эпоху своего существования. Ученая братия разделилась на две противоборствующие стороны, одна из которых доказывала злокозненную вредоносность увязания людей в паутине нужных и ненужных коммуникаций, вторая уверяла, что через это нужно пройти, как и через любой эволюционный процесс, мол, ничего страшного, паровых машин наши предки тоже когда-то боялись до мокрых штанов. Впрочем, обычных людей не волновали сложные теории и угроза информационной зависимости, они поступали гораздо проще, когда уставали от общения: одно нажатие кнопки — и тишина.
Могу понять тех, кто по долгу службы сидит весь день в кабинете и не видит рядом человеческих лиц, да, для таких работников Сеть — единственная отдушина. Но когда мимо тебя за день проходят десятки людей, с каждым из которых ты не просто можешь, а обязан поговорить, право слово, после рабочего дня не хочется слышать никого и ничего. Я пристрастился к виртуальному общению, когда проходил реабилитационную программу после операции и успешного заваливания экзамена в Коллегии. Жизнь казалась бесславно закончившейся, целей и надежд не было, в распоряжении были лишь вялый дрейф и тупое ожидание любого берега, лишь бы волной прибило, хоть попутной, хоть встречной. Впрочем, очень скоро стало ясно, что одиночное заключение в стенах дома способно сводить с ума ничуть не хуже, чем прогулки в толпе, от которых пришлось отказаться до полного заживления оперированных нервных тканей, и я начал вылазки в Сеть.