— Забирайтесь.
Я открыл дверь машины и устроился на сиденье. Анна, прежде чем занять место водителя, бросила снятое пальто назад, оставшись в платье хоть и свободного покроя, тем не менее, подчеркивающем все линии фигуры. Интересно, когда эта женщина устанет соблазнять? Наверное, не раньше, чем станет прабабушкой.
— Немного музыки?
— Как вам будет угодно.
Она прибавила громкости проигрывателя, и салон «Ривьеры» наполнился звуками.
Ты пришла сюда по осенней траве
Непреклонным шагом судьи,
Без царя в неприкаянной голове
И без бога в пустой груди.
Тяжелая роковая мелодия и отрывисто-гулкое исполнение.
Тяжелая роковая мелодия и отрывисто-гулкое исполнение. Этот голос я уже слышал однажды, правда, в совсем другой тональности.
Не просила наград, не боялась молвы,
Не кляла дурную судьбу,
Никогда не жалела, что лица живых
Можешь видеть только в гробу.
Четкий ритм вдруг сменился тягучей патокой, сила которой все нарастала и нарастала, грозя полностью затопить сознание:
Полу-крик, полу-плач, полу-вой, полу-стон
От пролога времен к эпилогу времен,
По тебе и по мне, в громе и в тишине,
В каждом прожитом дне и непрожитом дне…
Остановка. Резкий обрыв мелодии, переходящий в скупые, нарочито простые гитарные аккорды.
Лишь на тризне последней безвинной души,
Губы крепко сожмет баньши.
— Какая странная песня.
— Не менее странная, чем ее героиня. — Усмехнулась Анна.
— Героиня?
— Баньши. Вы знаете, кто она такая?
— Признаться, нет. Что-то ирландское, судя по звучанию?
— Да. Это персонаж легенд. Дух. Или иначе, фейри. Говорят, что баньши живут при старинных родах, опекая их и своим плачем возвещая о близкой кончине каждого члена семьи.
— А если вымрет весь род? Баньши перебирается на новое место жительства?
Фроляйн Штерн качнула головой:
— Нет. Она гибнет вместе с последним из своих подопечных.
— Тогда в нашем мире должно было остаться очень мало этих духов.
— Наверное. Но есть старинная легенда о том, что одна баньши, оплакав смерть своей семьи, не захотела гибнуть, а заключила сделку с богом, получив жизнь, почти что вечную.
— Каким же образом?
— Получив под свою опеку вместо одного рода другой. Род человеческий. И пока не умрет последний из людей, будет жить и она.
— Вечная жизнь в рыданиях? Стоило ли оно того?
— Спросите у нее сами, если встретите.
Непременно спрошу. Может быть, ответ смертного духа, заполучившего бессмертие, поможет мне понять, какие вещи имеют цену, а какие нужно выкинуть прочь и забыть. Осталось только найти эту плакальщицу.
То при свете дня, то в полуночной мгле
Души прочь бегут от людей.
Ты совсем одна на бескрайней земле,
Но за всеми должна глядеть.
В переливах рыданий то здесь, то там
Слышен злобной радости смех:
Не отвергнута богом, но не свята,
Ты успеешь оплакать всех.
Полу-крик, полу-плач, полу-вой, полу-стон
От пролога времен к эпилогу времен,
По тебе и по мне, в громе и в тишине,
В каждом прожитом дне и непрожитом дне…
Лишь на тризне последней безвинной души,
Губы крепко сожмет баньши.
— Вы похожи на рыцаря, возвращающегося из похода, — вскользь заметила Анна. — Ну как, нашли свой Грааль?
— Скорее, узнал, что он существует. А вот искать его или не искать… Это решение для следующего похода.
— Но прекрасная дама ждет вас в воротах замка?
Ее вопрос прозвучал странно.
— Но прекрасная дама ждет вас в воротах замка?
Ее вопрос прозвучал странно. В нем слышался и неподдельный интерес, и какая-то обреченность, словно фроляйн Штерн знала, что место уже занято и немного грустила об этом.
— Разве только, своего. В моем женщины пока не задерживались надолго.
— Жалеете?
— Может быть.
— А они жалеют? Те, кто приходил и уходил?
Точеный профиль Анны. Уютное сиденье, перенявшее все изгибы тела. Мелькающие за окнами деревья. Тихое, еле слышное урчание двигателя. Солнечные зайчики на капоте машины. Кажется, что ничего больше нет на свете, только дорога, ведущая к…
Храму?
Но Господь терпелив и не будет торопить ни меня, ни женщину, сидящую рядом со мной. Наверное, потому, что мы оба уже давно стоим на пороге.
— Хотите проверить?
Она приподняла бровь:
— Это предложение?
Еще можно поменять тему и все обратить в шутку. Но останавливаться уже нельзя, да и не хочется.
— Предложение.
— Помнится, в прошлый раз вы отказались.
— Тогда я боялся.
— А теперь? — Шины зашуршали по мелкому гравию съезда.
Теперь я знаю врага в лицо и буду искать оружие для борьбы. Но поход оказался невероятно утомительным, а что требуется рыцарю, вернувшемуся домой? Любовь и ласка.
— Теперь обстоятельства изменились.
— Вы говорили, что я привыкла подчинять.
— И не беру свои слова обратно. Но разве здесь и сейчас власть — это именно то, в чем вы нуждаетесь?
Машина остановилась. Анна убрала ладони с руля, положила затылок на подголовник и закрыла глаза.
— Сейчас мне нужно тепло. И кто-то рядом, чтобы не чувствовать себя одинокой.
Сочтены наши сроки на небесах
И в пожарах адских глубин,
Только танец под дудку смерти плясать
Человек не будет один:
По мгновению, как в песочных часах,
Утекает шальная жизнь,
Но всегда последнюю горстку песка
Согревает ладонь баньши.
Полу-крик, полу-плач, полу-вой, полу-стон