Но худа без добра не бывает: затухание страстей неожиданно позволило мне стать менее уязвимым. Мой внутренний ритм довольно трудно нарушить извне, в этом я успел убедиться неоднократно. Но причина стойкости не в твердости духа, а скорее, в ее отсутствии.
Когда убираешь камень, лежащий на пути ручейка, вода сразу же заполняет освободившуюся ямку, но пока преграда на месте, водяные струи обегают ее, не вступая в сражение. Таков и мой принцип: беседую в заданном ритме, но если представится возможность использовать чужую слабину, не упущу шанс. Почти в любом случае, за исключением тех, когда мне просто лень пытаться выиграть, а странная пришелица не из тех, кому я согласен уступить.
— Итак?
Знаю, невежливо теребить собирающегося с мыслями человека, но дальнейшее ожидание может кинуть решающую исход разговора гирьку отнюдь не на мою чашу весов. А читать не хочу, потому что на поверхности сознания пришелицы нет ничего интересного и нужно залезать глубже, пробиваясь через путаницу «Что? Как? Почему он юлит?…»
— Мы с вами служим одному хозяину, — заявила женщина. — Вы же не будете это отрицать?
Хозяин, значит? Да еще принимающий именно службу, а не работу? Любопытно.
— Не припомню, чтобы мы когда-нибудь работали вместе.
— Но разве это помешает нам соединить наши усилия теперь? С сегодняшнего дня?
И объединиться в небольшой, но дружный холдинг… Предлагает сотрудничество? Отлично. В принципе, я не против, намекните только на размеры прибыли.
— И несомненно, ради достижения достойной цели?
— Служение само по себе цель, и цель великая, а не просто достойная, — сообщили мне с вдохновенным благоговением, позволившим, наконец-то, собрать все разрозненные признаки воедино и заподозрить, что незнакомка явилась из общественной организации, благотворительного фонда или…
Секты, что тоже весьма вероятный вариант.
Нет, красотка, так дело не пойдет, к одержимым сборщикам милостыни, равно как и к сектантам я не испытываю нежных чувств, и ты не сможешь меня переубедить. Даже телесными доводами. Но изучить потенциального противника необходимо:
— Великая? Зависит от того, чему служишь. Или кому.
— Кто усомнится в величии нашего господина? — Риторический вопрос прозвучал самодовольно-презрительно, словно женщина не допускала мысли о сомнениях не только у себя, но и у всего человечества в целом.
— Служащий кому-то более… великому.
Невинная гипотетическая шутка стала катализатором беседы, расставив все по местам.
— Но… Как такое может быть? Ведь Князь — наш общий…
Ясно. Князь, значит? Насколько помню, упомянутым титулом удостоен только один потусторонний персонаж христианской религии. Рогато-копытный. Эта зараза доползла и до Ройменбурга? Очень плохо. Надо будет поговорить с Бергом, а пока… Попробовать выяснить имена, пароли и явки.
Жаль, с сатанистами я дела раньше не имел, подробностей, атрибутики и терминологии толком не знаю, поэтому сойти за «своего» вряд ли смогу. Остается попробовать показаться «чужим». По крайней мере, стоящим на другой ступеньке.
— Общий? Это верно. Но кто принимал твою клятву, женщина?
Ярко-алые губы растерянно приоткрылись:
— Кто же мог принимать ее кроме…
Я усилил нажим:
— Перед кем ты произносила слова клятвы?
Она могла бы перевести все в шутку, но почему-то поверила мне. Поверила и сдалась:
— Мастер… Мастер Карл свидетельствовал мою верность и преданность.
Понятия не имею, кто это такой, ну и Господь с ним.
Вернее, Дьявол. Или оба сразу.
— Разве наш господин так слаб, что нуждается в посредниках между собой и сердцами своих слуг?
Извечный вопрос, приводящий в бешенство любых служителей культа. В самом деле, нужны ли Господу колокола, чтобы достучаться до душ паствы?
— Но… Таковы правила… Ритуал…
— Ритуал нужен тому, кто колеблется и никак не может решиться. С истинно преданными Князь беседует сам.
Ну и чушь я несу. Жутчайшую, богохульную и нелепую. Ты простишь меня, Господи? Ты простишь меня, мой господин?
— Вы… говорили с ним?
Или я в считанные часы научился играть любые роли, или сознание женщины было готово склониться перед любым, кто окажется чуточку увереннее, чем она сама.
— Так же, как разговариваю с тобой.
— Он… Он снизошел до вас? — Взволнованная хрипотца в голосе моей собеседницы стала похожа на карканье, словно ее горло пересохло, как южный рукав Штевера жарким летом.
«Нет, этого не может быть! Князь не мог выбрать этого мужчину, он не особенно красив и вряд ли чем-то знаменит… Но я тоже пока не могу предложить в дар Ему ничего замечательного, кроме… А ведь я слышала, точно, слышала! И мне вовсе не показалось, но тогда моя преданность не была еще так сильна, чтобы поверить. Но Он говорил со мной… Он говорил!..»
Вот мы и ударились в иную крайность. Радует одно: моя личность окончательно перестала занимать в мыслях женщины сколько-нибудь значимое и заметное место, стало быть, можно заняться делом.
— Зачем ты пришла сюда?
Она не сразу выбралась из пожара страстных мыслей о будущей близости с Князем, духовной и не только, но ждать ответа мне пришлось недолго.
— Мастер ничего не говорил о вас, но он мог и не знать, а я… Если бы я свела вас вместе…