— И попал в точку!
— Ага. Но что-то все-таки происходило в эти пятнадцать минут, выпавшие из памяти фрау…
— Думаешь, она не врет, когда говорит, что не понимает, что случилось?
— Я не думаю, герр старший инспектор. Я знаю.
Он вздрогнул, словно только сейчас вспомнив, с кем имеет дело.
— Ах да… Извини. Мне показалось, что вернулись старые добрые времена.
— Ничего. Все нормально.
Наверное, надо было убрать непогрешимую категоричность из тона. Но в данном случае растерянность не наиграна, потому что в сознании фрау Клозе был ясно ощутим дребезг, который можно сымитировать только одним способом: растеряться по-настоящему.
— У тебя есть версии?
— Только две. Шоковое состояние, хотя в его способность довести до амнезии верится слабо, потому что фрау Клозе выглядит женщиной вполне спокойной и здравомыслящей. А второе, что может быть, это гипноз.
— Кто-то отвел ей глаза, — задумчиво продолжил мою мысль Берг.
— Именно.
А вот говорить, что дверь хлопнула два раза, я герру старшему инспектору не буду. Во-первых, не имею права разглашать данную информацию, поскольку она получена неофициальным и крайне нечестным путем, а во-вторых, очень может быть, что свидетельница ошиблась, поскольку налицо явная дезориентация во времени и проблемы с памятью.
— Я попрошу Хедерсхоф ею заняться, — подытожил обмен мнениями герр старший инспектор.
— Было бы неплохо.
— Но в любом случае, не сейчас. Фрау должна хоть немного успокоиться после твоих вопросов.
— Извини, я был не слишком корректен.
— Да уж, — усмехнулся Берг. — Чуток передавил, но за границы не вышел.
— Чуток передавил, но за границы не вышел. И мне почему-то кажется, что наедине ты разговорил бы ее быстрее и успешнее.
Э, нет уж! И сегодняшнее взятое мной интервью не приложишь к делу, а если женщина узнает, кто ее допрашивал… Скандал будет громким. Очень.
— Может быть.
— Тебе, наверное, легче вести допрос, чем обычному полицейскому?
— С чего ты взял?
— Ну… — Герр старший инспектор смутился, как мальчишка. — Ты же можешь узнавать, о чем думает тот, кого ты допрашиваешь.
Ну что за наивность! Могу, конечно, но допрос тем и характерен, что у следователя в сознании должна разворачиваться схема собственных действий, поэтому внимание уделяется вопросам и ответам, а копаться в это время еще и в чужой голове… Увольте. Только выборочно и только в редкие свободные моменты. А кроме того, эти самые моменты должны быть очень тщательно подготовлены. Ведь не было никакого смысла читать мысли фрау Клозе до того, как она осознала неправильность происходящего.
Но если бы у меня был грамотный напарник, на которого можно переложить собственно беседу… Но тогда мы должны понимать друг друга с одного взгляда.
— Я старался этого не делать, Йоаким.
— Лучше бы ты ответил, что не делал этого, Джек. Чувствуешь разницу?
Еще бы. Но не хочу врать старому приятелю.
— Все равно. Что бы я ни прочитал в голове живого человека, это нельзя занести в протокол дознания.
— Да ты и с мертвой не напрягался. — Герр старший инспектор снова взял в руки листок с моим личным экспертным заключением.
— Все, что смог сделать, я сделал.
— Верю. Но картина получается странная, как ты считаешь?
— Более чем странная. Кстати, свет на лестнице горел?
— Да. Его вообще не выключают, система какая-то экономичная, так что расход электричества небольшой.
— Я так и думал. А фроляйн Лойфель почему-то была уверена, что вокруг темно. Или, по крайней мере, ничего не видно.
— У тебя есть объяснение?
— Ни намека.
Берг снова вздохнул и обрушил все скопившееся недовольство на распахнувшего дверь курьера:
— В чем дело? Мы работаем.
— Отчет от трассолога и медиков! — На стол плюхнулась папка, с одного края заляпанная чем-то подозрительно бурым, а гонец с первого этажа поспешил убраться подальше от начальственных громов и молний.
— И что пишут? — полюбопытствовал я.
— Не так уж много, но занятно, — признал герр старший инспектор, переворачивая листки. — Причин смерти может быть две, и обе связаны с сердцем, но только одна из них убила фроляйн Лойфель. Проникающее ранение и остановка.
— Они произошли одновременно или что-то раньше другого?
Берг разочарованно цыкнул зубом:
— Слишком короткий временной промежуток. Нельзя установить точно.
— Но если у нее случился сердечный приступ, зачем было наносить удар? Чтобы добить? Обычно непредвиденное течение событий, наоборот, останавливает убийцу.
— Логично, — подтвердил герр старший инспектор.
— И если все же ударил, значит, не понимал, что происходит. Аффект?
— Весьма вероятно.
Аффект всегда идет вразрез с тщательным планированием преступлений, и принимая в расчет этот факт, можно предположить, что убийцей был человек в галошах.
Ворвался в подъезд следом за Дорой, на втором этаже догнал и… ударил.
Нет, не стыкуется. До была женщиной верткой, к тому же, с подозрением относящейся к любому незнакомцу, и не позволила бы кому-то не то, что ткнуть ножиком в свою сторону, а приблизиться на расстояние удара. Следы борьбы уж точно должны были остаться. И тем не менее, реальность выглядит совершенно иначе. Фроляйн Лойфель всего лишь беспомощно переминалась с ноги на ногу, словно кто-то заставил ее покорно ждать приближение убийцы.