— Прошу вас извинить мою бестактность, — усмехнувшись, продолжал Сафрар. — Я с удовольствием представил бы вам нашего друга, сидящего с закрытым капюшоном лицом, но, к сожалению, даже я не знаю не только его имени, но и ни разу не видел его лица. Мне известно лишь то, что он занимает среди паравачей высокое положение и в связи с этим весьма для меня полезен.
— Ну, кое-что мне о нем известно, — вступил я в разговор. — Он следил за мной в лагере тачаков и пытался меня убить.
— Хочу надеяться, что всех нас ждет более счастливая участь, — ушел от прямого ответа Сафрар.
Я промолчал.
— А ты действительно из клана палачей? — поинтересовался Гарольд у человека в капюшоне.
— Ты это скоро узнаешь, — пообещал его скрытный собеседник.
— Ты считаешь, что сможешь заставить меня просить о пощаде? — спросил Гарольд.
— Если это мне понадобится.
— Может, заключим пари? — предложил Гарольд.
Человек сжал кулаки.
— Тачакский слин, — процедил он сквозь зубы.
— Не будем ссориться, — остановил их Сафрар. Давайте лучше я представлю вам Ха-Кила из Порт-Кара, командира наемных тарнсменов.
— А известно ли Сафрару, — обратился я к воину в кожаном одеянии, — что ты получал деньги от тачаков?
— Конечно, — ответил Ха-Кил.
— Ты, наверное, полагаешь, — хохотнул Сафрар, что это может вызвать мое неудовольствие и тебе таким образом удастся посеять разногласие между нами, твоими врагами? Знай же, Тэрл Кэбот, что я торговец и хорошо понимаю характер людей и власть денег. Я возражаю против сотрудничества Ха-Кила с тачаками не больше, чем возражал бы против того, что вода имеет свойство течь, а огонь — гореть. Как, впрочем, и против того, что никому больше не удастся оставить Желтый Бассейн живым.
Я не уловил никакой связи его слов с упоминанием о Желтом Бассейне, но, взглянув на Гарольда, заметил, как он внезапно побледнел.
— А как получается, — поинтересовался я, — что Ха-Кил из Порт-Кара носит на шее медальон Ара?
— Некогда мне пришлось побывать в Аре, — ответил тарнсмен. — Я даже помню тебя, хотя и под именем Тэрла Бристольского — ещё по осаде Ара.
— Много времени прошло с тех пор, — заметил я.
— Твой поединок с Па-Куром, предводителем убийц, был великолепен, — признал Ха-Кил.
Кивком головы я дал понять, что принимаю его комплимент.
— Ты, конечно, можешь спросить, — продолжал Ха-Кил, — как получилось, что я, тарнсмен из Ара, нахожусь на службе у торговцев Тарии?
— Нет, — покачал я головой; мне вдруг стало понятным, что меч, некогда поднятый в защиту Ара, теперь поднимается только ради звука золота.
— На груди у меня ты видишь золотой медальон Ара. Когда-то я не пожалел собственной шкуры, чтобы заполучить его и иметь возможность покупать шелка и благовония для одной женщины. Но она сбежала с другим. Я пошел по их следу и убил её избранника, получив этот шрам на щеке. А девчонку я продал в рабство. После этого я уже не мог вернуться в славный Ар. — Он потрогал висящий на груди медальон. — И иногда сознавать это очень тяжело.
— Ха-Килу хватило мудрости, — вставил Сафрар, отправиться в Порт-Кар, чье гостеприимное отношение к таким, как он, общеизвестно. Именно там мы впервые и познакомились.
— Ха! — воскликнул тарнсмен. — Этот маленький урт попытался тогда срезать у меня кошелек!
— Значит, вы не всегда были торговцем? — обратился я к Сафрару.
— Здесь, среди друзей, мы можем говорить с полной доверительностью, — ответил тот. — Тем более что все сказанное, надеюсь, не попадет в чужие уши. Вот видишь, я знаю, что могу вам доверять.
— Почему, интересно? — спросил я.
— Потому что вас убьют, — ответил Сафрар.
— Тогда понятно, — согласился я.
— Некогда, — продолжал Сафрар, — я работал у одного парфюмера в Тиросе. Но однажды я вышел из его лавки, совершенно случайно забыв, что у меня под туникой в тряпице спрятано несколько фунтов ароматической смолы таленд. За эту маленькую провинность мне сделали позорный надрез на ухе и выгнали из города. Пришлось мне искать приюта в Порт-Каре, где в течение долгого времени мне пришлось вести довольно безрадостную жизнь, питаясь лишь отбросами, плывущими по каналам, да промышляя кое-какими мелочами, чтобы не протянуть ноги с голоду.
— И как же вам удалось стать богатым торговцем? поинтересовался я.
— Мне встретился один человек, высокий, довольно-таки — прямо скажем — неприятной наружности, с серым, как камень, лицом и неестественно зелеными, как трава, глазами.
Мне тут же вспомнилось сделанное Элизабет описание человека, который — на Земле! — проверял, насколько она годится, чтобы носить ошейник со вложенной в него запиской.
— Мне никогда не встречался этот человек, — заметил Ха-Кил. — Но мне хотелось бы с ним познакомиться.
Сафрар невольно вздрогнул.
— Ты и без того богат, — пробормотал он.
— И когда вы встретились с этим человеком, ваша судьба изменилась? — спросил я.
— Круто изменилась, — подтвердил Сафрар. — Фактически именно он сделал мне состояние и много лет назад отправил сюда, в Тарию.
— И какой же город вы считаете своим? — спросил я.
Он усмехнулся.
— Наверное, Порт-Кар, — ответил он.
Это сказало мне обо всем, что я хотел узнать. Выросший на Тиросе и преуспевший в Тарии, Сафрар считал своим городом Порт-Кар. А этот город, подумал я, способен убить в человеке душу.