— Этот Сафрар из Тарии давно познакомился с Катайтачаком и приучил его к листьям канды, — печально сказал Камчам-Таким образом, он дважды убил моего отца.
Принесли факел, и в бассейне усилилось испарение, а белые пузырьки воздуха начали стремительно собираться на середине. Желтизна жидкости стала меркнуть, а в глубине началось быстрое кружение фосфоресцирующей массы.
Камчак размахнулся и бросил факел в самый центр Бассейна.
И тут словно огненный смерч пронесся над Бассейном; языки пламени взметнулись под самый потолок, и мы вынуждены были отступить к стенам помещения и закрыть лицо руками. Бассейн застонал, как живое существо, взорвался клубами пара и сжался, пытаясь спрятаться от пламени внутрь прочной, как скорлупа, оболочки, которой мгновенно покрылась его поверхность, но языки огня потянулись за отступающей жидкостью в глубину Бассейна, пылающего, как тарларионовое масло.
Больше часа бушевало и неистовствовало пламя.
Бассейн почернел, и мраморные стенки его растрескались от жара. Теперь он был совсем пуст, если не считать затвердевшей, как стекло, массы, от которой исходил удушливый зловонный запах, да обломков мраморной кладки стен, обрушившейся по его краям.
В одном месте мы заметили вплавленные в стекловидную массу превратившиеся в бесформенные металлические капли два золотых зуба Сафрара — не ядовитых и ни для кого больше не опасных.
— Катайтачак отомщен! — провозгласил Камчак и вышел из комнаты.
Все остальные последовали за ним.
За воротами дома Сафрара, с нашим уходом преданного огню, мы сели на каийл и двинулись в сторону тачакских фургонов, оставленных у стен города.
К Камчаку подъехал один из воинов.
— Тарнсмен улетел, — доложил он и добавил: Как вы и говорили, мы не стали открывать по нему огонь, поскольку с ним не было торговца Сафрара.
Камчак кивнул в знак согласия.
— У меня не было претензий к Ха-Килу, предводителю наемных тарнсменов. — Он обернулся ко мне. — Теперь, однако, когда ему известно, сколь высоки ставки в этой игре, вам с ним, возможно, ещё предстоит встретиться. Он обнажает меч только при звоне золотых монет, но теперь, когда Сафрар мертв, думаю, тем, кто использовал торговца, понадобятся новые приспешники и они обратят свое внимание на наемников, и прежде всего на Ха-Кила.
Искоса взглянув на меня, Камчак усмехнулсявпервые за все время после гибели Катайтачака.
— Говорят, — заметил он, — что в умении владеть мечом Ха-Кил уступает лишь самому Па-Куру, предводителю убийц.
— Па-Кур мертв, — ответил я. — Он убит при осаде Ара.
— Его тело нашли? — спросил Камчак.
— Нет, — сказал я.
— Он убит при осаде Ара.
— Его тело нашли? — спросил Камчак.
— Нет, — сказал я.
Камчак рассмеялся.
— Нет, Тэрл Кэбот, — заметил он, — ты никогда не станешь настоящим тачаком.
— Почему? — удивился я.
— Ты слишком доверчив.
— Я уже давно перестал ожидать от коробанца чего-то большего, — заметил Гарольд.
Я усмехнулся.
— Па-Кур распрощался с жизнью в поединке на крыше Цилиндра Правосудия, в Аре, — сказал я. Спасаясь от плена, он сбросился с ограждающих крышу перил. Не думаю, что он умеет летать.
— Но тело его не было найдено? — настойчиво повторил Камчак.
— Нет, но какое это имеет значение?
— Для тачака имеет, — решительно заявил Камчак.
— Вы, тачаки, излишне подозрительны, — заметил я.
— А как по-твоему, что могло произойти с его телом? — поинтересовался Гарольд; он был очень серьезен.
— Я думаю, его разорвали в клочки толпы народа, — пожал я плечами. — Или уничтожили ещё каким-то иным образом, так что даже следов от него не осталось. Много ли для этого нужно?
— Тогда было бы логичным, если бы он действительно оказался мертв, — согласился Камчак.
— Конечно, — подтвердил я.
— Будем на это надеяться, — сказал Камчак. — Ради твоего же собственного блага.
Дальше мы ехали по улицам города молча, лишь Камчак впервые за все эти долгие недели насвистывал какую-то тачакскую мелодию.
Отвлекшись от своих мыслей, он обернулся к Гарольду.
— Думаю, через пару дней мы сможем позволить себе поохотиться на тамитов, — заметил он.
— Я бы с удовольствием, — согласился молодой тачак.
— Может, присоединишься к нам? — спросил у меня Камчак.
— Я, наверное, скоро оставлю вас, — признался я и горько усмехнулся. — Возложенную на меня Царствующими Жрецами миссию я провалил, больше мне делать здесь нечего.
— Что это за миссия? — как ни в чем не бывало поинтересовался Камчак.
— Отыскать последнее яйцо Царствующих Жрецов и вернуть его в Сардар.
— А почему Царствующие Жрецы сами этим не занялись? — спросил Гарольд.
— Они не выносят солнечного света, — ответил я. И выглядят они совершенно иначе, чем мы. Увидев их, неподготовленный человек может испугаться, а то и попытается их убить. Или же уничтожит яйцо.
— Как-нибудь ты обязательно должен рассказать мне о Царствующих Жрецах, — сказал Гарольд.
— Хорошо, — согласился я.
— Да, думаю, это должен быть именно ты, — уверенно произнес Камчак.
— Кто? — не понял я.
— Тот, кто, как говорили люди, принесшие яйцо, должен впоследствии за ним прийти. — Оба эти человека погибли, — сказал я. — Между их городами разгорелась война, и в сражении один из них убил другого.
— Между их городами разгорелась война, и в сражении один из них убил другого.
— Они были хорошими воинами, — с грустью произнес Камчак. — Мне жаль, что так получилось.