— Когда они были здесь? — спросил я.
— Года два назад, — ответил Камчак.
— И они отдали вам яйцо?
— Да, чтобы сохранить его для Царствующих Жрецов. Это было довольно мудро с их стороны, поскольку народы фургонов имеют среди горианцев репутацию самых диких и свирепых народов и кочуют, как правило, в сотнях пасангов от цивилизованных городов, за исключением, пожалуй, одной лишь Тарии.
— И ты знаешь, где сейчас яйцо? — спросил я.
— Конечно, — ответил он.
Меня охватила невольная дрожь. Я непроизвольно натянул поводья, и каийле передалось мое волнение.
— Не говори мне, где оно, — иначе я не выдержу: тут же помчусь, схвачу его и поскачу в Сардар, — признался я.
— Но разве не ради того, чтобы отвезти яйцо Царствующим Жрецам, ты и приехал сюда?
— Именно ради этого.
— Тогда почему бы тебе не стремиться поскорее заполучить его и увезти?
— Потому что у меня нет возможности доказать, что я приехал по поручению Царствующих Жрецов. С какой стати ты будешь мне верить?
— Я верю, потому что хорошо узнал тебя.
Я промолчал.
— Я внимательно наблюдал за тобой, Тэрл Кэбот, воин из Ко-ро-ба, — продолжал Камчак. — Некогда ты подарил мне жизнь, и мы держали с тобой землю и траву. С этого момента, будь ты хоть разбойником или преступником, я пожертвовал бы ради тебя жизнью, но яйцо, конечно, не отдал бы. Затем ты вместе с Гарольдом отправился в город навстречу таким испытаниям, которые, вполне вероятно, могли стоить тебе жизни. Едва ли на что-либо подобное мог бы решиться человек, действующий только ради своей собственной выгоды. Это подсказало мне, что ты действительно можешь быть тем, кого выбрали Царствующие Жрецы в качестве посланника за своим яйцом.
— Вот почему ты позволил мне отправиться в Тарию, хотя знал, что находящийся там золотой шар не имеет никакой ценности? — спросил я.
— Да, — согласился Камчак, — именно поэтому.
— Почему же ты не отдал мне яйцо после моего возвращения из Тарии?
Камчак рассмеялся.
— Мне нужно было удостовериться ещё в одном, Тэрл Кэбот, — признался он.
— В чем же? — поинтересовался я.
— В том, что ты очень серьезно к этому относишься. — Камчак положил руку мне на плечо, и на лице его появилась мягкая улыбка, — Вот почему я хотел, чтобы золотой шар был разбит. Если бы события развивались иначе, я разбил бы его сам, чтобы посмотреть, будешь ли ты горевать о личной потере или сокрушаться о трагедии для Царствующих Жрецов. Когда ты плакал, я понял, что ты сокрушаешься о Царствующих Жрецах и что ты действительно постарался бы вернуть его в Сардар, а не использовать в своих целях.
Я был настолько ошеломлен услышанным, что не в силах был произнести ни слова.
— Прости, если я был слишком жесток с тобой, продолжал Камчак. — Я — тачак, и этим все сказано.
Но я заботился о тебе и должен был знать всю правду.
Но я заботился о тебе и должен был знать всю правду.
— Спасибо тебе, — ответил я. — На твоем месте я, думаю, поступил бы точно так же.
Камчак крепче стиснул мне плечо, и мы пожали друг другу руки.
— Где яйцо? — спросил я.
— А как ты думаешь? — поинтересовался Камчак.
— Не знаю. Но логичнее всего было бы искать его в фургоне Катайтачака, убара тачаков.
— Вполне одобряю ход твоих мыслей. Но Катайтачак, как тебе известно, не был настоящим убаром тачаков. — Я — убар тачаков, а значит, яйцо у меня.
— Ты хочешь сказать…
— Вот именно: все эти два года яйцо находилось в моем фургоне.
— Но я несколько месяцев прожил в твоем фургоне!
— И ты не видел яйца?
— Нет. Должно быть, оно было отлично спрятано!
— А как оно вообще выглядит, ты знаешь?
— Нет… — признался я, — не знаю…
— Ты, вероятно, считаешь, что оно должно быть золотым и иметь круглую форму?
— Д-да…
— Именно из этих соображений тачаки умертвили яйцо тарлариона, покрасили и поместили его в фургон Катайтачака. Да ещё пустили слух, что это именно оно.
В который уже раз за сегодняшний день я онемел от удивления.
— Я думаю, ты частенько видел яйцо Царствующих Жрецов, поскольку оно лежало у меня в фургоне на виду. Именно поэтому паравачи, напавшие на мой фургон, и не обратили на него внимания как на вещь, не имеющую никакой практической ценности.
— Не может быть! — не удержался я.
— Да, серый, как будто обтянутый кожей предмет это и есть яйцо!
Я не мог поверить своим ушам.
Мне припомнилось, как Камчак восседал на сером, похожем на кожаную довольно жесткую подушку предмете со скругленными краями. Помню, он даже поджигал его к себе ногами, а один раз даженогой! — пихнул его ко мне, чтобы я мог проверить, какой он легкий — Иногда, чтобы надежно спрятать что-нибудь, его нужно вообще не прятать, — продолжал Камчак. Считается, что все, имеющее значительную ценность, должно быть скрыто от посторонних глаз, поэтому находящееся на виду никакой ценности не имеет.
— Но ведь ты чуть ли не пинал его ногами по всему фургону, — пробормотал я дрожащим голосом Я просто отказывался в это поверить. — Ты даже швырнул его мне для проверки! Ты даже осмеливался сидеть на Нем!
У меня не было слов от возмущения.
— Надеюсь, — усмехнулся Камчак, — Царствующие Жрецы Не воспримут это как оскорбление. Они поймут, что подобное демонстративное обращение — довольно бережное, надо заметить, как раз и являлось частью моего плана.