Когда Гарольд, лезший надо мной, остановился передохнуть, я не преминул поинтересоваться у Гарольда насчет его планов.
— Мы раздобудем себе двух тарнов. На них и удерем.
— Что ж, разумно.
— Конечно, — согласился он. — Ведь я же — тачак.
— А ты когда-нибудь уже летал на тарне? — полюбопытствовал я.
— Нет, — признался он, продолжая взбираться вверх.
— Как же ты надеешься им управлять? — допытывался я, — Но ты ведь тарнсмен, разве не так?
— Так, — согласился я.
— Ну вот. Ты меня и научишь.
— Говорят, — пробормотал я, — что тарн чувствует, кто действительно является тарнсменом, а кто — нет, и дилетантов может сбросить в полете.
— Значит, мне придется его обмануть.
— Интересно, как ты рассчитываешь это сделать?
— Это будет несложно, — решительно заявил Гарольд. — Ведь я — тачак.
Я начал подумывать о том, не вернуться ли мне с полдороги назад к фургонам и бутылочке паги. В конце концов, с таким же успехом к выполнению моей миссии можно приступить и завтра. Однако меня вовсе не прельщала перспектива снова плавать по подземным лабиринтам в воде по самые уши. И вообще, купание после того случая я разлюбил надолго. Одно дело плескаться в общественном бассейне и совсем другое — барахтаться в каменном тоннеле, пытаясь глотнуть воздуха в крохотном промежутке между поверхностью воды и стенкой трубы.
— Это может быть достойно шрама храбрости, донесся до меня голос Гарольда. — Ты как считаешь?
— Что именно? — уточнил я.
— Ну, увести девчонку из дома Сафрара и вернуться на украденном тарне, — пояснил Гарольд.
— Несомненно.
Интересно, подумалось мне, почему тачаки не введут у себя ещё один, очевидно не менее полезный, отличительный знак — шрам идиотизма? В этом случае парень, карабкающийся по веревке у меня над головой, был бы на него первым кандидатом.
Однако несмотря на свои столь благоразумные суждения, я вдруг поймал себя на мысли, что храбрость парня вызывает во мне искреннее восхищение: я подозревал, что для того, чтобы шагать по жизни так вот, бесшабашно, не задумываясь, от человека действительно требуется незаурядная смелость.
С другой стороны, напомнил я себе, мои собственные шансы на успешное завершение предприятия, из которого мне хорошо бы выбраться живым, были нисколько не лучше: ведь это именно я, мокрый и замерзший, карабкаюсь по этой проклятой скользкой веревке, пытаясь пробраться в совершенно незнакомый мне город, чтобы — неизвестно где! отыскать и выкрасть золотой шар, яйцо Царствующих Жрецов, которое, без всяких сомнений, охраняется ничуть не хуже самого Домашнего Камня города. Да, пожалуй, в очереди на получение шрама идиотизма у Гарольда будет серьезный конкурент!
Не могу передать, с каким облегчением я наконец почувствовал под руками деревянную поверхность балки и подтянулся, забрасывая на неё свое тело. Гарольд уже перебрался по балке к краю колодца и внимательно осмотрелся. Стенка этого колодца возвышалась над землей фута на два.
Я подполз к Гарольду. Мы находились в небольшом дворе, обнесенном высокими каменными стенами с галереей, покрытой черепицей наверху и бойницами, отчего двор превращался в надежную крепость.
Подобная защита колодцев, которых в городе немало, думаю, являлась вполне обоснованной, поскольку в случае захвата города неприятелем защитники всегда могли укрыться в таких крепостях рядом с самым ценным, что имелось в их распоряжении, — водой. А также могли спастись, уйдя по трубопроводу. Единственным выходом из окруженного стенами двора служили огромные двустворчатые ворота, окованные металлом и закрытые на металлическую задвижку.
Нам нужно было открыть эти ворота, и мы оказались бы на улицах Тарии. Я даже не ожидал, что проникнуть в город будет так просто — относительно просто, точнее говоря.
— В последний раз я был здесь пять лет назад, сообщил Гарольд.
— В последний раз я был здесь пять лет назад, сообщил Гарольд.
— Далеко отсюда дом Сафрара? — поинтересовался я.
— Довольно далеко, — признался Гарольд, — да ещё сейчас темно. Как бы не заблудиться.
— Хорошо, — сказал я. — Тогда не будем терять времени.
Я дрожал от холода в своей мокрой одежде. Но Гарольд, казалось, даже не замечал таких пустяков. Тачаки отличались огромной терпеливостью.
— Темнота немного скроет, что мы такие мокрые, — поделился я своими соображениями, — а к тому времени, когда мы доберемся до нужного места, одежда, может быть, совсем подсохнет.
— Конечно, — согласился Гарольд. — Это как раз и входило в мой план. С другой стороны, я бы предпочел оказаться поблизости от купален.
— А разве в это время они ещё не закрываются? — спросил я.
— Нет, — ответил Гарольд. — Их закрывают только после полуночи.
— А зачем тебе в бани?
— Я никогда там не был как посетитель, — признался Гарольд. — И частенько, как и ты, задавал себе вопрос: действительно ли девушки при тарианских банях так привлекательны, как о них говорят?
— Это и вправду очень любопытно, — возразил я, но мне думается, нам следовало бы поскорее отправиться к дому Сафрара.
— Как хочешь, — согласился Гарольд. — В конце концов, я всегда смогу побывать в купальнях после того, как мы возьмем город.