— Первый столб! — крикнул он встречному воину, тыкая пальцем в уставшую, тяжело дышащую Африз. Воин одобрительно прищелкнул языком. — Правда! — взревел Камчак, хлопая ладонью по седлу.
Конечно, некоторые сомнения в том, что измотанная девка, привязанная к каийле Камчака, могла получить первый столб, возникнуть могли. Она спотыкалась и хватала воздух ртом, её тело блестело от пота, а ноги были черны от травы и грязи, волосы были спутаны, ступни кровоточили, а бедра и икры были оцарапаны до красных искорок крови там, где соприкоснулись с колючками. Когда Камчак добрался до своего фургона, бедная девушка обессиленно упала на траву, дрожа от усталости после бега. Я предположил, что Африз прежде вряд ли приходилось делать что-нибудь тяжелее, чем входить или выходить из ароматизированного бассейна. Элизабет Кардуэл, с другой стороны, и я был рад это видеть, пробежала хорошо и теперь дышала не слишком глубоко, почти не выказывая усталости. Безусловно, за время своего пребывания среди кочевников она привыкла к таким упражнениям. Я начинал восхищаться ею. Жизнь на открытом воздухе и физический труд, по-видимому, сделали для неё доброе дело. Она была полна сил и здоровья.
Не многие девушки из офисов Нью-Йорка смогли бы пробежать у седла тачакского воина.
Камчак соскочил с каийлы. — Добро пожаловать,- радушно вскричал он, поднимая Африз с земли.- Девка, есть работа!
Ременная петля все ещё была на её шее, а запястья — связаны. Глаза девушки уже почти ничего не выражали. — Нужно вычистить босков,- приказал ей хозяин, — отполировать их рога и копыта, нужно задать им корм и собрать навоз; фургон нужно подмести и смазать колеса; ещё нужно принести воды из родника в четырех пасангах отсюда и приготовить мясо на ужин. Быстро! Быстро! Ленивая девчонка!
Затем он запрокинул голову и рассмеялся на тачакский лад, шлепая ладонями по бедрам.
Элизабет помогла снять петлю с шеи девушки и развязала ей запястья. — Пойдем! — сказала она мягко.- Я покажу тебе.
Африз встала, её покачивало, она все ещё не верила происходящему. Она посмотрела на Элизабет, казалось увидев её в первый раз.
— Твой акцент,- медленно сказала Африз.- Ты не из наших краев.
— Ты видишь, что она носит шкуру ларла и что у неё нет ошейника, у неё нет кольца в носу и клейма,- сказал Камчак и добавил: — А у тебя будут.
Африз, задрожав, упала снова на колени.
— Отчего, ты думаешь, маленькая Африз,- спросил Камчак, — варварка, будучи рабыней, не одета в кейджер? Почему у неё нет кольца, клейма и ошейника?
— Почему? — испуганно спросила Африз.
— Потому что она по положению в фургоне выше, чем ты.
Я раньше удивлялся, почему Камчак не обошелся с Элизабет Кардуэл, как обходились с другими рабынями тачаков.
— Поэтому,- сказал Камчак,- среди прочих твоих обязанностей, моя дорогая, будет обязанность выполнять для этой варварки то, что выполняет рабыня-служанка.
Это обожгло Африз из Тарии, как огонь,- она внезапно выпрямилась и вскрикнула:
— Не я, не Африз из Тарии.
— Ты,- сказал Камчак.
— Служить рабыней варварке?
— Да,- сказал Камчак.
— Никогда! — вскричала девушка.
— Служить рабыней варварке?
— Да,- сказал Камчак.
— Никогда! — вскричала девушка.
— Да! — зарычал Камчак, закидывая голову, и громко крикнул: — Африз из Тарии в моем фургоне будет служанкой варварки!
Девушка крепко сжала кулаки.
— Я позабочусь,- добавил Камчак,- чтоб слух об этом достиг Тарии. Затем он согнулся и принялся лупить себя кулаками по коленям — он был удовлетворен.
— Пожалуйста,- сказала Элизабет новой рабыне,- пойдем.
Она попыталась взять Африз за руку. Африз гневно отдернула руку, не желая чувствовать её прикосновение, но затем, высоко подняв голову, она сделала шаг, следуя за Элизабет. — Если она не будет хорошо работать,- весело сказал Камчак,- побей её.
Африз повернулась лицом к нему, сжимая кулаки.
— Ты поймешь, моя маленькая Африз,- сказал он,- кто здесь господин. — Разве тачак слишком беден,- покорно спросила Африз,- чтобы одеть ничтожную рабыню?
— В моем фургоне много алмазных бус, которые ты можешь надевать, если хочешь, но ничего другого, пока не угодишь мне.
Она молча развернулась и последовала за Элизабет.
После этого мы с Камчаком оставили фургон и пошли слоняться по лагерю, остановившись в одном из фургонов рабов, чтобы взять кувшин паги, который мы вскоре и прикончили.
Оказалось, что в этот год народ фургонов успешно провел игры Войны Любви — эти новости мы узнали, распивая пагу в кругу воинов. Почти все тарианские девушки были уведены от столбов, к которым они были прикованы, в качестве рабынь. В некоторые годы, правда, успех склонялся и на другую сторону- это придавало интерес соревнованию. Мы также узнали, что девушка Херена из первого фургона была выиграна тарианским офицером, представлявшим дом Сафрара-торговца, которому воин и продал её.
Херена станет новой его танцовщицей, а духи и шелк Африз пойдут этой тачакской девке, отметил Камчак.
Казалось странным думать о ней, самой своенравной и надменной в лагере, гордо сидевшей на спине каийлы, как о надушенной, одетой в шелка рабыне тарианцев. «Она привыкнет к укусам бича и стали, эта девка»,- бормотал Камчак между глотками паги. Я считал, что это не слишком приятная новость, но в то же время предполагал, что среди тачаков найдется хотя бы ещё один человек, который согласится с Камчаком,- юноша Гарольд. Его, не успевшего выиграть свой шрам храбрости, девушка настолько достала, что он будет рад от того, что Херена со всей её насмешливостью и дерзостью теперь уведена в оковах и колокольчиках в дом Сафрара и спрятана за высокими, толстыми стенами тарианского сада наслаждений.