Мои руки стиснули кубок. Африз была поистине бесстрашной. Мне показалось, что Камчак устроит войну прямо в этом зале.
Эти девушки, застывшие перед гостями в шелках рабынь для наслаждений, были девушками народов фургонов, под шелками легко угадывались тарианские клейма. Ведущая их рабыня, к нескрываемому раздражению церемониймейстера, завидев Камчака, преклонила перед ним колени. Вслед за ней так поступили и другие.
Церемониймейстер выхватил бич и приблизился к ведущей девушке.
Его рука отошла назад, но удар так и не пал, потому что с криком боли старик отскочил в сторону, рукоять канвы торчала из его предплечья, а стальное лезвие вышло с другой стороны.
Даже я не заметил, как Камчак успел метнуть кайву. Теперь в его пальцах лежал следующий клинок. Несколько человек, включая Камраса, бросившихся было к нему из-за столов, застыли, по-видимому не ожидая, что Камчак так вооружен. Я тоже вскочил на ноги.
— Оружие, — сказал Камрас, — запрещено на наших пирах.
— Д-а-аа?.. — с поклоном выразил удивление Камчак. — Я не знал…
— Давайте сядем и продолжим развлекаться, предложил Сафрар.
. — с поклоном выразил удивление Камчак. — Я не знал…
— Давайте сядем и продолжим развлекаться, предложил Сафрар. — Если тачак не хочет видеть этих девушек, пусть их уберут.
— Я хочу видеть их танец, — заявила Африз. Она жаждала ссоры.
Глядя на нее, Камчак рассмеялся, а затем, к моему облегчению и к облегчению многих сидящих за столами, спрятал кайву в ножны и уселся на место.
— Танцуйте! — приказала Африз.
Девушка не двинулась с места.
— Танцевать! — завизжала Африз, вскакивая на ноги.
— Что мне делать? — спросила коленопреклоненная девушка у Камчака.
Чем-то она походила на Херену, и было похоже, что она выросла и воспитывалась в тех же условиях, что и та. Как и Херена, она носила в носу тонкое драгоценное золотое кольцо.
— Ты — рабыня, — миролюбиво сказал Камчак, танцуй для своих господ.
Девушка с благодарностью взглянула на него, затем поднялась вместе с другими и под громкую ритмичную музыку исполнила дикий любовный танец степняков.
Они были прекрасны.
Солистка, говорившая с Камчаком, была тачачкой и особенно завораживающей своей варварской свежей красотой. Для меня стало ясно, почему тарианские мужчины так охотились за женщинами кочевников.
В разгар одного их танца Камчак повернулся к Африз, которая горящими глазами следила за танцем, наслаждаясь, так же как и я, этим дивным и диким спектаклем.
— Я позабочусь, — сказал Камчам-чтобы, когда ты станешь моей рабыней, ты обязательно выучилась этому танцу.
Шея тарианки Африз побагровела от ярости, но она ничем другим не выдала, что слышала его.
Камчак подождал, пока девушки закончат свой танец, и затем, когда их распустили, поднялся из-за стола.
— Мы должны идти, — сказал он.
Я кивнул и поднялся вслед за ним, готовый вернуться к фургонам.
— А что в коробке? — спросила Африз, увидев, что Камчак берет в руки маленькую черную коробку, весь вечер пролежавшую у его правого колена. Без сомнения, девушка была по-женски любопытна.
Камчак по своей привычке неопределенно пожал плечами.
Я вспомнил, как только что слышал о том, как два года назад он подарил Африз алмазное ожерелье из пяти ниток, которое она приняла и, по крайней мере как утверждала она сама, отдала своим рабыням. Это было как раз тогда, когда она обозвала Камчака тачакским слином.
Однако было ясно, что её интересует, что находится в коробке. На протяжении вечера я уловил несколько раз её любопытный взгляд, брошенный в эту сторону.
— Да ничего, — сказал Камчак, — безделушка…
— Но она для кого-то? — настаивала Африз.
— Я думал, — ответил Камчак, — что смогу подарить её тебе..
— О-оо! — Африз была явно заинтригована — Но теперь понимаю, что она тебе не понравится, — сказал Камчак.
— Откуда ты знаешь? — ласковым голосом сказала она. — Я её не видела.
— Я заберу её домой, — твердо сказал Камчак.
— Ну, что же…
— Впрочем, если хочешь, ты можешь получить ее…
— Это не… ожерелье из алмазов?
Африз из Тарии была не глупа.
Она знала, что кочевник, выпотрошивший сотни караванов, время от времени приобретал богатства, о которых могли только мечтать даже самые богатые в их городе люди.
— Нет, — ответил Камчак, — это не ожерелье. Это нечто другое.
— Да-а? — протянула она с притворным разочарованием.
Я заподозрил, что она, наверное, вовсе и не отдала ожерелье из пяти алмазных ниток рабыням Без сомнения, оно до сих пор хранится в одном из её сундуков с украшениями.
— Но тебе это не понравится, — в раздумье повторил Камчак.
— А может, и понравится.
— Нет. Тебе определенно не понравится.
— Но ведь ты принес это для меня, разве не так? — спросила она.
Камчак пожал плечами, разглядывая коробку в своих руках.
— Да. Я принес это для тебя.
Коробка была как раз такого размера, что в ней спокойно могло поместиться ожерелье, положенное на черный бархат — Мне понравится… Я хотела бы это примерить… — сказала Африз из Тарии.
— Правда? — спросил Камчак. — Ты собираешься это надеть?
— Да, — сказала Африз, — дай это мне.
— Ладно, — сдался Камчак, — только лучше будет, если я закреплю его сам.
Воин Камрас напряженно приподнялся со своего места.