— Ты жесток.
Камчак удивленно посмотрел на нее.
— Я добр,- сказал он. — Я позволил ей остаться в живых.
— Думаю, что этой ночью ты выиграл, — сказал я. — Но предупреждаю тебя, девушка из Тарии опять подумает о кайве и сердце тачакского воина.
— Конечно,- промолвил Камчак, кормя Африз,- она великолепна…
Девушка изумленно посмотрела на него.
— …для тарианской рабыни, — добавил он и сунул ей в рот ещё кусок мяса. — Завтра, прелестная Африз, я ещё дам тебе чего-нибудь надеть…
Она благодарно взглянула на него.
— …колокольчики и ошейник…- сказал он.
В её глазах появились слезы.
— Могу ли я доверять тебе? — спросил Камчак.
— Нет,- ответила она.
— …ошейник и колокольчики,- повторил он. — Но я украшу их алмазными нитями, чтобы все, кто увидит тебя, знали, что твой хозяин может запросто предоставить тебе то, без чего ты вынуждена ходить.
— Я ненавижу тебя,- сказала она.
— Великолепно,- произнес Камчак,- великолепно!
Когда девушка закончила есть, Элизабет принесла ей чашу воды, налив её из кожаного меха у двери.
Африз выпила воду и протянула сложенные руки Камчаку. Того это озадачило.
— Ты, разумеется, закуешь меня в наручники и посадишь на ночь на цепь?
— Да пока ещё рано…- заметил Камчак.
В глазах Африз на мгновение вспыхнул страх, но потом она, овладев собой, решилась:
— Ты сделал меня рабыней, но я все ещё Африз из Тарии. Ты, тачак, можешь убить Африз, если это обрадует тебя, но знай, что она ни-ког-да не послужит твоим наслаждениям. Ни-ког-да!
— Что ж, — сказал Камчак, — сегодня я довольно пьян.
— Ни-ког-да! — повторила Африз из Тарии.
— Я замечаю, — сказал Камчак,- что ты никогда не зовешь меня господином…
— Я ни одного мужчину не зову господином,- ответила девушка.
— Я очень устал, — зевая, проронил Камчак, — сегодня у меня был трудный день.
Африз задрожала от гнева, все ещё держа запястья скрещенными.
— Я могу сбежать, — сказала она.
— Может, после, — сказал, не слушая её, Камчак, — я дам тебе алый шелк для одеяния и шкуры ларла…
— Как тебе будет угодно,- сказала она.
Камчак похлопал её по плечу.
— Сегодня, — сказал он, — я не буду сажать тебя на цепь или сковывать наручниками.
Африз была совершенно сбита с толку. Я заметил, как её быстрый взгляд опять метнулся в сторону седла с кайвами.
— Камчак пожалеет, — произнесла девушка.
— Помнишь,- спросил Камчак,- пир у Сафрара?
— Конечно, — настороженно сказала она.
— Помнишь, как тебе принесли духи? Ты что-то сказала про дерьмо боска… Как благородно ты поступила, пытаясь спасти зал от этого самого неприятного и отвратительного запаха…
Африз молчала.
— А ты не припомнишь, — спросил Камчак, — что я тебе тогда сказал?
— Нет! — вскричала девушка, вскочила на ноги, но Камчак метнулся к ней, скрутил её и перебросил через плечо.
Она извивалась и дрыгалась, пинаясь и колотя руками и ногами по его спине.
— Слин! — кричала она — Мерзкий слин! Слин! Слин!.
Я спустился вслед за ними по ступенькам фургона. От теплого весеннего воздуха меня снова развезло; чувствуя неприятную отрыжку от паги, морщась, я с трудом раскрыл здоровенный навозный мешок, обычно лежащий у левого заднего колеса фургона.
— Господин! — визжала Африз.
— Ты не зовешь мужчин господами, — напомнил Камчак и засунул прелестную Африз из Тарии головой вперед в мешок, несмотря на то что она орала, брыкалась и пиналась.
— Господин! — кричала она — Господин! Господин!
Я был полусонным от паги, но все равно помню, как бугрился и шевелился мешок, когда она возилась внутри.
Затем Камчак завязал отверстие в кожаном мешке и устало поднялся.
— Я очень устал, — сказал он. — Сегодня был какой-то тяжелый и опустошительный день.
Я поднялся за ним в фургон, где мы и завалились спать.
Глава 12 КАЙВА
В последующие несколько дней я пару раз близко подходил к огромному фургону Катайтачака. Но дальше не пускали стражники. Я знал, что в этом фургоне, если Сафрар не лгал, находилась золотая сфера — без сомнения, яйцо Царствующих Жрецов, которое почему-то так жаждал заполучить Сафрар.
Моей задачей было каким-либо образом пробраться в фургон, найти и вынести сферу, после чего попытаться вернуть её в Сардар. Много бы я дал сейчас за тарна! Даже на моей каийле, я, несомненно, вскоре буду настигнут многочисленными всадниками, каждый из которых на тачакский манер поведет с собой сменных скакунов. Следовательно, я буду схвачен в прерии преследователями, как только устанет моя каийла. Выслеживание, безусловно, может быть осуществлено и при помощи натасканных пастушьих слинов.
На сотни пасангов во все стороны простиралась прерия. Укрытия не было. С другой стороны, огласи я свою миссию Камчаку или Катайтачаку, кто знает, как обернулось бы дело. Однако я слышал сам, как Камчак говорил Сафрару о том, что тачаки дорожат золотой сферой и надежд на то, что мне её отдадут, не было; конечно, у меня не было таких богатств, как у Сафрара, чтобы попытаться её выкупить, да и, как я понял, даже его попытки потерпели поражение.
Я колебался, стоит ли наносить воровской визит в фургон Катайтачака — тачаки на свой грубоватый лад были со мной гостеприимны, и я дорожил их уважением, в особенности — мнением Камчака, ироничного и хитрого хозяина фургона, в котором я обитал Мне казалось недостойным предать гостеприимного тачака, попытавшись стащить предмет, который он, похоже, берег как зеницу ока. Вряд ли кто-нибудь из лагеря тачаков понимал, насколько велико настоящее значение этой сферы, что она содержала последнюю надежду живых богов планеты Гор — Царствующих Жрецов. В Тарии мне, к сожалению, не удалось ничего выяснить относительно загадочного ошейника с посланием о тайне появления мисс Элизабет Кардуэл на южных равнинах Гора. Впрочем, я хотя бы разузнал о местонахождении золотой сферы, которую так хотел заполучить себе тарианский торговец Сафрар. Эти обрывки информации, безусловно, имели определенную ценность. Не исключено, что сам Сафрар мог оказаться ключом к тайне. Такое казалось вполне вероятным. Как он, торговец, узнал о золотой сфере?