— У вас все? — осведомился Лавр Федотович. — Тогда есть предложение
вызвать дело.
Других предложений не было, комендант отдернул штору на окне и
ласково позвал:
— Кузь-кузь-кузь-кузь… Вон, сидит на трубе, паршивец, — произнес он
нежно.
— Стесняется… Стеснительный он очень. Ку-уузь! Кузь-Кузь-Кузь…
Летит, жулик, — сообщил он, отступая от окна.
Послышался кожистый шорох и свист, огромная тень на секунду закрыла
небо, и Кузька, трепеща распахнутой перепонкой, плавно опустился на
демонстрационный стол. Сложив крылья, он задрал голову, разинул длинную
зубастую пасть и тихонько квакнул.
— Это он здоровается, — пояснил комендант. — Ве-е-ежливый сукин кот,
все как есть понимает.
Кузька оглядел Тройку, встретился с мертвенным взглядом Лавра
Федотовича и вдруг застеснялся ужасно, закутался в крылья, спрятал пасть
на брюхе и стал застенчиво выглядывать из кожистых складок одним глазом —
огромным, зеленым, анахроничным, похожим на полураскрытую ирисовую
диафрагму. Прелесть был Кузька. Впрочем, на свежего человека он производил
устрашающее впечатление. Хлебовводов на всякий случай что-то уронил и
полез под стол, откуда пробормотал: «Я думал, собака какая-нибудь
квакающая…»
— Кусается? — спросил Фарфуркис опасливо.
— Как можно! — сказал комендант. — Смирное животное, все его гоняют,
кому не лень… Конечно, если рассердится… Только он никогда не
сердится.
Лавр Федотович принялся рассматривать птеродактиля в бинокль и вогнал
его этим в окончательное смущение. Кузька слабо квакнул и совсем спрятал
голову в крыльях.
— Грррм! — удовлетворительно произнес Лавр Федотович и отложил
бинокль.
Обстановка складывалась благоприятно.
— Я думал, это лошадь какая-нибудь, — бормотал Хлебовводов, ползая
под столом.
— Разрешите мне, Лавр Федотович, — попросил Фарфуркис. — Я вижу в
этом деле определенные трудности. Если бы мы занимались рассмотрением
необычных явлений, я без колебания первым бы поднял руку за немедленную
рационализацию. Действительно, крокодил с крыльями — явление довольно
необычное в наших климатических условиях. Однако наша задача —
рассматривать необъясненные явления, и тут я испытываю недоумение.
Присутствует ли в деле номер два элемент необъясненности? Если не
присутствует, то почему мы должны это дело рассматривать? Если, напротив,
присутствует, то в чем он, собственно, состоит? Может быть, товарищ
научный консультант имеет сказать нам что-нибудь по этому поводу?
Товарищ научный консультант имел что сказать.
На смешанном
франко-русском жаргоне он поведал Тройке, что прическа Мари Брийон
неизменно приводила в восхищение всех собиравшихся на рауты у барона де
Водрейля, какового факта он, научный консультант, не может не признать;
что необъяснимость… эта… данного ле птеродоктэль Кусьма лежит,
значить, в одной плоскости с его необычностью, о чем он, научный
консультант, считает своим горьким, но почетным долгом напомнить товарищу
Фарфуркису; что Платон был и остается его, научного консультанта, другом,
но науке в лице его, научного консультанта, истина дороже; что крылатость
крокодилов или, точнее, наличие у некоторых крокодилов двух и более
крыльев до сих пор наукой не объяснено, а потому он, научный консультант,
попросил бы вашего садовника показать ему те чудесные туберозы, о которых
вы говорили в прошлую пятницу; что, наконец, он, научный консультант, не
видит особых причин откладывать рационализацию данного дела, но, с другой
стороны, хотел бы оставить за собой право решительно возражать против
таковой.
Пока Выбегалло трепался, в поте лица отрабатывая свой титанический
оклад денежного содержания, я торопливо составлял план предстоящей
кампании. Пока мне было ясно одно: передадут ли Кузьку в распоряжение
банно-прачечного треста или даже в какой-нибудь посторонний НИИ — Кузьке
будет плохо. Совершенно невозможно было отдать чужим людям нашего Кузьку,
которого в Китежграде знает каждая собака, которого доброхотные бабки
кормят с ладони пшенной кашей, который всегда готов слетать тебе за
папиросами, готов посидеть с ребенком, пока ты в кино, готов поднести тебе
тяжелую авоську, который привык к свободе, к доброму отношению… Нет-нет,
это было невозможно. Тем более, что наши зоопсихологи уже давно
познакомились с Кузькой, очаровались им и теперь прикидывали, как
поделикатнее, здесь же на месте, ни в чем Кузьку не стесняя, провести его
обследование — без равнодушного общупывания, отрезания от него кусочков,
просвечивания рентгеном и прочих штучек. Кузька прекрасно сошелся с
Володей Почкиным, у них нашлось много общего, и, если бы мы сейчас
упустили Кузьку, Володя был бы безутешен и, возможно, оторвал бы нам
головы…
— Грррм, — произнес Лавр Федотович. — Какие будут вопросы к
докладчику?
— У меня вопросов нет, — заявил Хлебовводов, который убедился, что
Кузьма не кусается, и сразу обнаглел. — Но я так полагаю, что это
обыкновенный крокодил с крыльями, и больше ничего. И напрасно товарищ
научный консультант наводил тут нам тень на плетень… И потом я замечаю,
что комендант развел у себя в колонии любимчиков и прикармливает их там за
государственный счет. Я не хочу, конечно, сказать, что там у него
семейственность или он, скажем, взятки от этого крокодила получает, но
факт, по-моему, налицо: крокодил с крыльями — самая простая штука, а
возятся с ним как с писаной торбой.