Я
напомнил, и Клоп тотчас же распрощался, сказавши, что у него, к сожалению,
неотложное свидание.
Мы еще немного погуляли втроем по Колонии, и я рассказывал Феде и
Спиридону об устройстве Вселенной. Попутно выяснилось, что Спиридон
простым глазом видит Красное Пятно на Юпитере и кольца Сатурна.
Застенчивый Кузька все время шастал в кустах то справа, то слева от нас,
напоминая о себе слабым кваканьем; мы звали его, обещая лакомства и
дружбу, но он так и не решился приблизиться.
Возле склада битой летающей посуды мы неожиданно наткнулись на Романа
с товарищем Ириной. Левой рукой Роман обнимал пышные плечи любимой дочери
товарища Голого, а правой рукой вдохновенно указывал в звездную бездну —
должно быть, тоже объяснял устройство Вселенной. Мы поспешно свернули на
боковую аллею и повезли Спиридона в бассейн. Время было уже позднее, город
засыпал, и только далеко-далеко играла гармошка, и чистые девичьи голоса
сообщали:
Ухажеру моему
Я говорю трехглазому:
Нам поцалуи ни к чему —
Мы братия по разуму!
6
Когда Говоруна вызвали, он появился в комнате заседаний не сразу.
Было слышно, как он препирается в приемной с комендантом, требуя какого-то
церемониала, какого-то повышенного пиетета, а также почетного караула.
Эдик начал волноваться, и мне пришлось выйти в приемную и сказать Клопу,
чтобы он перестал ломаться, а то будет плохо.
— Но я требую, чтобы он сделал три шага мне навстречу! — кипятился
Говорун. — Пусть нет караула, но какие-то элементарные правила должны же
выполняться! Я же не требую, чтобы он встречал меня у дверей… Пусть
сделает три шага навстречу и обнажит голову!
— О ком ты говоришь? — спросил я, опешив.
— Как это о ком? Об этом, вашем… кто там у вас главный? Вунюков?
— Балда! — прошипел я. — Ты хочешь, чтобы тебя выслушали? Иди
немедленно! В твоем распоряжении тридцать секунд!
И Говорун сдался. Бормоча что-то насчет нарушения всех и всяческих
правил, он вошел в комнату заседаний и нахально, ни с кем не
поздоровавшись, развалился на демонстрационном столе. Лавр Федотович с
мутными и пожелтевшими после вчерашнего глазами тотчас же взял бинокль и
стал Клопа рассматривать. Хлебовводов, страдая от тухлой отрыжки, проныл:
— Ну чего нам с ним говорить? Ведь все уже говорено… Он же нам
только голову морочит.
.. Он же нам
только голову морочит…
— Минуточку, — сказал Фарфуркис, бодрый и розовый, как всегда. —
Гражданин Говорун, — обратился он к Клопу. — Тройка сочла возможным
принять вас вне процедуры и выслушать ваше, как вы пишете, чрезвычайно
важное заявление. Тройка предлагает вам быть по возможности кратким и не
отнимать у нее драгоценное рабочее время. Что вы имеете нам заявить? Мы
вас слушаем.
Несколько секунд Говорун выдерживал ораторскую паузу. Затем он с
шумом подобрал под себя ноги, принял горделивую позу и, надув щеки,
заговорил.
— История человеческого племени, — начал он, — хранит на своих
страницах немало позорных свидетельств варварства и недомыслия. Грубый
невежественный солдат заколол Архимеда. Вшивые попы сожгли Джордано Бруно.
Оголтелые фанатики травили Чарлза Дарвина, Галилео Галилея и Николая
Вавилова… История клопов также сохранила упоминания о жертвах невежества
и обскурантизма. Всем памятны неслыханные мучения великого
клопа-энциклопедиста Сапукла, указавшего нашим предкам, травяным и
древесным клопам, путь истинного прогресса и процветания. В забвении и
нищете окончили свои дни Имперутор, создатель теории групп крови;
Рексофоб, решивший проблему плодовитости; Пульп, открывший анабиоз.
Варварство и невежество обоих наших племен не могли не наложить и
действительно наложили свой роковой отпечаток на взаимоотношения между
ними. Втуне погибли идеи великого клопа-утописта Платуна, проповедовавшего
идею симбиоза клопа и человека и видевшего будущность клопиного племени не
на исконном пути паразитизма, а на светлых дорогах дружбы и взаимной
помощи. Мы знаем случаи, когда человек предлагал клопам мир, защиту и
покровительство, выступая под лозунгом «Мы одной крови, вы и я», но
жадные, вечно голодные клопиные массы игнорировали этот призыв,
бессмысленно твердя: «Пили, пьем и будем пить». — Говорун залпом осушил
стакан воды, облизнулся и продолжал, надсаживаясь, как на митинге: —
Сейчас мы впервые в истории наших племен стоим перед лицом ситуации, когда
клоп предлагает человечеству мир, защиту и покровительство, требуя взамен
только одного: признания. Впервые клоп нашел общий язык с человеком.
Впервые клоп общается с человеком не в постели, а за столом переговоров.
Впервые клоп взыскует не материальных благ, а духовного общения. Так
неужели же на распутье истории, перед поворотом, который, быть может,
вознесет оба племени на недосягаемую высоту, мы будем топтаться в
нерешительности, вновь идти на поводу у невежества и взаимоотчужденности,
отвергать очевидное и отказываться признать свершившееся чудо? Я, Клоп
Говорун, единственный говорящий клоп во Вселенной, единственное звено
понимания между нашими племенами, говорю вам от имени миллионов:
опомнитесь! Отбросьте предрассудки, растопчите косность, соберите в себе
все доброе и разумное и открытыми и ясными глазами взгляните в глаза
великой истине: Клоп Говорун есть личность исключительная, явление
необъясненное и, быть может, даже необъяснимое!
Да, тщеславие этого насекомого способно было поразить самое
заскорузлое воображение.