Сказка о Тройке

Реакция
Тройки казалась мне благоприятной: Лавр Федотович за бинокль не брался,
Фарфуркис книжечку не листал, Хлебовводов слушал, отвесив челюсть, а
полковник спал. Опасения мог внушить один лишь Выбегалло, который,
по-видимому, все еще прикидывал, какие выгоды можно извлечь из создавшейся
ситуации. Ему надо было помочь определиться, и, как только Эдик замолчал,
я двинул в бой гвардию.
— Между прочим, мне еще не ясно, — сказал я, — должны ли мы
рассматривать происшедшую здесь безобразную сцену как недоразумение,
проистекающее из легкомыслия отдельных членов Тройки или, может быть, как
сознательную попытку отдельных членов Тройки замазать новооткрытый эффект
и скрыть его от научной общественности. Такие случаи бывали, — закончил я
гробовым голосом, сел, выхватил из кармана блокнот и изобразил несколько
сверхчеловеческих профилей.
Было слышно, как на столе перед председателем умывается муха.
— Грррм, — сказал Лавр Федотович. — Какие вопросы к докладчику?.. Нет
вопросов? Какие предложения?
Было видно, что Выбегалло понял, с какой стороны масло на данном
бутерброде. Однако он не торопился. Он встал, разгладил бороду, уперся
растопыренными пальцами в тома «Малой Энциклопедии» и некоторое время
смотрел поверх голов.
— Эта… — начал он. — Я уже тут неоднократно говорил, не знаю, в
протокол меня занесли или нет, шумно было очень, говорил я уже, значить,
что эффект колориметрической контракции до сих пор не обнаруживался, а мы
его тут… эта… обнаружили, и свалили на коменданта, на… ле пувр
Зубо… Не все, конечно, свалили, а некоторые отдельные… эта… далекие
от науки. Я уже тут говорил, что рано, товарищи, дело номер шестьдесят
четвертое рационализировать, а тем более, упаси бог, утилизировать. Дело,
конечно, надо отложить, и отложить его надо на срок, который потребуется,
а вот чего отложить нельзя, товарищи, чего мы с вами не имеем никакого
права откладывать, так это вопроса о приоритете. Дан нотр позисьон нэ
определенный де девуар [В нашем положении существуют определенные
обязанности]. И в данном случае наша девуар состоит в том, чтобы эффект
назвать и… эта… сохранить для истории. А потому я категорически
предлагаю ходатайствовать перед компетентными органами о присвоении этому
эффекту имени товарища Вунюкова. Се ту се ке же ву ди [И это все, что я
могу вам сказать].
Дальше все пошло как по маслу. Появился комендант, который,
разумеется, подслушивал под дверью. Встретили его благосклонно, он
твердил, что ничего не знает, что это дело научное, а у него только едва
восемь классов за душой… а его уверяли, что все выяснилось, что нельзя
же так, работа есть работа, бывают срывы, бывают отдельные ошибки.
Фарфуркис пожал ему руку в знак извинения, Хлебовводов назвал братком, а
Лавр Федотович даже пошутил: «Была вам здесь сегодня баня, товарищ Зубо,
так что посетите-ка вы сегодня баню!» Когда все отсмеялись, Лавр Федотович
снова посуровел и произнес:
— Повестка заседания исчерпана.

Я констатирую, что данное заседание,
как и все предыдущие, происходило в деловой и рабочей атмосфере. Другие
предложения будут? Нет? Тогда объявляю дневное заседание Тройки закрытым и
предлагаю перейти к отдыху и обеду.
Он погрузил в портфель все свои председательские принадлежности,
поднялся из-за стола и степенно двинулся к выходу. Хлебовводов и
Выбегалло, сбив с ног зазевавшегося Фарфуркиса, кинулись, отпихивая друг
друга, открывать ему дверь.
— Бифштекс — это мясо, — благосклонно сообщил им Лавр Федотович.
— С кровью! — преданно закричал Хлебовводов.
— Ну зачем же с кровью? — донесся голос Лавра Федотовича уже из
приемной.
Мы с Эдиком распахнули все окна. С лестницы доносилось: «Нет уж,
позвольте, Лавр Федотович… Бифштекс без крови, Лавр Федотович — это хуже
чем выпить и не закусить…» — «Наука полагает, что… эта… с лучком,
значить…» — «Народ любит хорошее мясо… например, бифштексы…»
— В гроб они меня вгонят, — озабоченно сказал комендант. — Погибель
они моя, мор, глад и семь казней египетских…
— Товарищ Зубо, — сказал я сурово, — извольте объяснить, что же это
произошло на самом деле? Почему так мало пришельца? Почему он в этой
банке?
— Ничего не знаю, ничего не делал, это эффект научный, — забарабанил
комендант. Я прервал его.
— Товарищ Зубо, вы мне это прекратите, ведь Корнеев из вас душу вынет
за эти штучки. Вы знаете Корнеева.
Комендант знал Корнеева. Он снова наладился было в обморок, но тут в
комнату вернулся Фарфуркис. Тройка, как всегда, забыла за столом
полковника. Фарфуркис разбудил его и увел, приговаривая: «Неужели трудно
было проснуться вовремя? Старая вы песочница, в самом деле… Удивительно
даже!»
— Ну? — сказал я, когда они удалились.
— Вы расскажите нам, пожалуйста, товарищ Зубо, — попросил вежливый
Эдик, — может быть, делу удастся помочь…
Комендант понурился.
— Нет, — сказал он. — Никак этому делу уже не поможешь. Кто разбил,
не знаю, а только прихожу я сегодня утром готовить его к демонстрации, а
горшок евонный, глиняный, ну, в котором он прилетел, лопнул, половина
вытекла, лужа на полу, и дальше вытекает. Ну что мне было делать? Эх,
думаю, семь бед — один ответ. Перелил я, что осталось, в эту банку, совру,
думаю, что-нибудь, а может, и вовсе не заметят… Но это еще что! — В
глазах его мелькнул пережитый ужас. — Бурый ведь он был, ребятки,
переливал его, видел… А тут выхожу за банкой — мать моя, мамочка —
синий!.. Не-ет, вгонят они меня в гроб, сегодня бы уже и вогнали, если бы
не вы, ребятки, благодетели мои…
Мы с Эдиком переглянулись.
— М-м? — спросил я.
— Ну что ты, — неуверенно сказал Эдик, — Не может быть.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65