С тех пор уже семнадцать лет она успешно приторговывала целебными травками, предсказывала будущее по картам, промышляла любовными приворотами, иллюзиями и процедурами, продляющими молодость и придающими красоту — пригодился опыт, полученный в детстве в доме бабушки-знахарки.
Сообщение о таком солидном послужном списке Гликерию значительно приободрило, и когда добродушная Лаурита с улыбкой сообщила, что подготовит ее ко встрече с самым главным магнетиком в лучшем виде, та отдалась в руки чародейки со спокойной душой. Следующие полтора часа булочка колдовала над ее лицом и прической, щедро втирая в кожу пахучие мази и взбивая волосы не иначе как в Вавилонскую башню. В завершение косметических экзекуций Лаурита вознаградила Глашу сполна, выудив из сундука, на котором она все это время сидела, милое и скромное светло-розовое платье. Девушка с радостью сбросила походные бриджи и рубашку и позволила волшебнице облачить себя в платьице, которое на удивление пришлось ей впору, и даже в длину было в самый раз. Лаурита одним отточенным щелчком пальцев разгладила все складочки на одежде, придав наряду товарный вид, а затем приукрасила его с помощью иллюзии, добавив рюш, кружева, сделав более пышной юбку и более ярким цвет.
— Вот теперь ты готова,- удовлетворенно произнесла она, подводя девушку к занавешенному зеркалу, и ловким жестом фокусника сорвала с него материю.
Глаша глянула в зеркало и обомлела. Нет, она была бы рада сказать, что после произведенных над ней магических манипуляций она страсть как похорошела, и теперь щечки ее сияли нежным румянцем, глаза зеленели, как изумруды, а губы алели, как лепестки роз. Притом еще и волосы были уложены в столь изысканную прическу, что хоть прям сейчас замуж выдавай, чтобы такое произведение парикмахерского искусства даром не пропало… Но ничего этого не было и в помине!
Напротив, вредная тетка сделала все возможное, чтобы придать ей наиболее отталкивающий вид. Теперь Глаша, несмотря на все подростковые комплексы, считавшая себя довольно привлекательной особой, выглядела как уродливая китаянка с улыбкой Щелкунчика. Ее кожа стала болезненно-желтой, глаза сузились в мелкие щелочки, нос при этом подрос до размеров картошки, претендовавшей на попадание в Книгу рекордов Гиннесса аж в двух номинациях — как самая большая и самая корявая картофелина в мире. Вот разве что губы — те стали точь-в-точь как у Анджелины Джоли, но как же вызывающе-неуместно они смотрелись на фоне всего лица! А ее волосы? Глаша аж застонала при виде того осиного гнезда из колтунов, которое соорудила у нее на голове коварная тетка. Но хуже всего было то, что порошок, который девушка посчитала отбеливающим, превратил ее зубки в улыбку Бабы-яги, и теперь они были желтыми, неровными и крупными, как у кролика. К счастью, ощупав зубы кончиком языка, близкая к обмороку Глаша поняла, что последние два качества были лишь иллюзией, но такого превосходного качества, что никто бы не усомнился в ее реальности.
— Вы что со мной сотворили? — слабо пролепетала она, глядя на зубастую уродину в зеркале. Такой подлости от милой женщины с улыбкой на устах, к тому же вскормившей маркиза своим молоком, она никак не ожидала. Единственное, что было привлекательного в ее облике, это платье- воздушное и розовое, как сахарная вата, с женственными оборочками и расширяющейся книзу длинной юбкой, оно бы больше подошло современной невесте или сказочной Золушке, нежели этой желтолицей образине, которая отражалась в зеркале.
— Как, Оливье тебя разве не предупредил? — совершенно искренне огорчилась злодейка.
— Нет,- стиснув зубы, сообщила образина, и коварной Лаурите аж поплохело от этой жуткой картины.
— Наверное, не успел,- взяв себя в руки, вступилась за несносного маркиза она.
— Вы что, хотите сказать, что все и было так задумано? — оторопела Гликерия, ткнув пальцем в узкоглазую монстрицу в зеркале.
— Конечно,- подтвердила ее дикое предположение Лаурита.
— Но зачем? — обомлела девушка.
— Для встречи с Орландо необходимо придать тебе наименее привлекательный облик, чтобы у него и в мыслях не было с тобой флиртовать,- пояснила волшебница.- Иначе Орландо примется тебя очаровывать, а ты потеряешь голову, и до серьезного разговора у вас дело не дойдет.
— Ну спасибо за комплимент,- проворчала Глаша.- Чего ж тогда Оливье один не сходит, не поговорит с ним по-мужски?
Видимо, подобная мысль Лаурите и ее молочному сыну в голову даже не пришла, потому что она аж замерла на месте, прослышав о таком простом решении.
— М-да,- удрученно резюмировала Глаша.- Хоть бы со мной сперва посоветовались, стратеги. А к чему тогда такая роскошь? — Она потрясла подолом платья.- Наколдовала бы сарафан из половой тряпки — и дело с концом.
— Без платья никак. Иначе к Орландо не пустят! — всплеснула руками няня.
— Что с вами делать,- вздохнула жертва волшебства.- А потом-то мне как все обратно вернуть?
— Чары сохранят свое действие только до полуночи,- успокоила ее Лаурита.- Потом твоя красота к тебе вернется.
— Угу,- хмуро кивнула Глаша, разглядывая себя в зеркале,- я-то чуть не забыла, что в сказку попала. Антизолушка, блин! — и так громко расхохоталась, что кудесница аж в смятении метнулась к двери, вероятно приняв ее за сумасшедшую.