Решение пришло внезапно. Точная копия отнимает много сил, а вот если воспользоваться карикатурной магией, которую на первом курсе изобрели двое ее шутников-сокурсников, энергетических потерь — по минимуму, так как хулиганская магия замешана на простейших мороках, зато эффект — оглушительный. Если, конечно, Арина понимает шутки.
Лариса кивнула седой старческой головой, пробормотала: «Слушаю и повинуюсь», выдернула волосок из бороды (почтенный Саид Бананович, собравшийся выпить стакан кефира у себя на кухне, дернулся так, что расплескал половину напитка), разорвала надвое, подбросила вверх, и через мгновение комнату накрыл дождь разноцветных бумажек.
Купюры кружились по комнате — синие, зеленые, желтые, розовые, красные, оранжевые, голубые.
«Неужели старик и евро с долларами наколдовал?» — ликуя, подумала Арина, хватая бумажки и собирая целую пригоршню дензнаков разных цветов.
Ликование прошло в тот момент, когда «прекрасная пери» пригляделась к валюте повнимательней. С сине-желто-красных банкнот на нее смотрели ее собственные фотографии — вот овальный портрет Арины в стиле доллара, вот Арина на коне, как маршал Жуков на Красной площади, вот Арина на троне. Отдельной серией шли изображения Арины в восточном стиле: портрет Арины в парандже, портрет в полный рост- Арина в газовых шароварах, Арина танцует на барабане, Арина на верблюде, Арина с ястребом, Арина со слоном. Фоном служило стандартное оформление пятидесятирублевых купюр, номинал не изменился, даже водяные знаки (Арина проверила!) были на месте, вот только изображали они какие-то восточные письмена и верблюжий профиль, да кроме привычного голубого цвета пятидесятирублевки были окрашены во все цвета радуги. Пока Нарышкина ошарашенно взирала на свои лики на чудных дензнаках, Гасаныч довольно поглаживал бороду в сторонке.
— Угодил? — радостно вскинулся он, когда девушка подняла на него очумевшие глаза.
— Ну ты, блин, волшебник,- потрясенно выдохнула она.- Почему они разноцветные и почему на них мои портреты?
— Разве плохо получилось? — обиделся старикан.- Многообразие цветов радует глаз, а что касается портретов — прекрасная пери достойна украшать собой лучшие полотна. О горе мне! — Он со всей силы хрястнул себя по лбу (Саид Бананович расплескал последние остатки кефира и оставил вставную челюсть на краешке стакана).- Ты гневаешься, что я избрал для изображения твоего лика недостойную бумагу?
— Да нет, почему же.- Арина гордо подбоченилась, перебирая пальцами хрустящие купюры.- Вот прикол получился! Буду теперь всем знакомым показывать!
На лицо Нарышкиной набежала тень, словно стирая с него маску, и в ту же минуту что-то в девушке неуловимо переменилось.
— Что опять не так, славная госпожа? — сокрушенно вскрикнул Гасаныч, аж подпрыгнув на месте.- Поведай мне свою печаль, и я буду рад помочь тебе.
Арина внимательно посмотрела на него, словно решаясь, стоит ли раскрывать этому странному чудаку свои девичьи тайны, после чего махнула рукой и хмуро сказала:
— У меня нет друзей.
— Как так! — вскричал пораженный джинн.- Разве властители могучих держав не выстраиваются в очередь, чтобы осчастливить себя мудрой беседой с прекрасной пери? Разве знатнейшие девушки твоей страны не почитают за честь быть приглашенными к твоему двору? Разве достойнейшие из жителей твоего города не знают о существовании такой благородной девы?
Ответом ему был горестный (с примесью обиды — «издевается, что ли?») вздох. Не выстраиваются. Не почитают. Не знают.
— Глупцы! Слепцы! — воскликнул Гасаныч и едва не стал рвать волосы на своей знатной бороде.- Они не знают, что потеряли, от чего отказываются. Я знаком с повелительницей меньше часа — и уже пребываю в полной усладе от ее мудрых речей, от ее превосходного воспитания, от ее безупречной красоты…
— Ой, да брось ты, Хоттабыч! — устало сказала Арина.
— Гасаныч,- мягко поправил старик.
— Ну прости, Гасаныч. Какая красота, какое воспитание? Я ведь даже десертную вилку толком в руках держать не умею! — чистосердечно призналась она.
— А что это? — живо заинтересовался джинн.
— Знаешь… — Арина окинула его взглядом, словно прикидывая, стоит ли ему объяснять, как выглядит десертная вилка и для чего ее придумали, как будто просчитывая последствия знакомства средневекового джинна с современным предметом сервировки.
Видимо, последствия были представлены весьма разрушительными, потому что она сказала: — Лучше не спрашивай.
Гасаныч обиженно засопел, но долго молчать не смог и заявил:
— А насчет красоты ты, госпожа, не права. У тебя густые длинные косы, широкое лицо, толстый зад — ты просто верх совершенства!
— Издеваешься? — угрожающе произнесла Арина.
«Издеваюсь»,- виновато признала Лариса, продолжая играть роль чудаковатого джинна, у которого из дома разом съехали все родственники, захватив с собой даже кошек и хомячков. Но приходилось валять дурака, выражаться витиеватыми фразами и вживаться в образ джинна, родившегося в веке этак десятом, к тому же на Востоке, где свои представления о женской красоте, благосостоянии и мироустройстве. Зря, что ли, Настя вчера заставила ее проштудировать «Легенды о джиннах» и «Быт и нравы Востока», взятые в магической библиотеке? Волшебница весь вечер угробила на изучение макулатуры, да еще память усиливающим заклинанием подстраховала, и теперь старалась усердно применять полученные знания на практике. А уж тот факт, что на Востоке ценились женщины с длинными густыми волосами, широким, как луна, лицом, тяжелым тазом и полным телом, грех было не упомянуть. Жаль только, что Арина с полнотой подкачала, а то эффект был бы еще более впечатляющим.