Во время осмотра храма Утренней Зари я подумал, что надо бы най-ти открытую аптеку и купить «виагру». На обратном пути я узнал, что Ва-лери родом из Бретани — ее родители владели раньше фермой в Трегорруа; сам же я не находил, что ей сказать. У нее было умненькое личико, но мне не хотелось вести умных разговоров. Мне нравился ее нежный голос, прилежный вид, движение ее губ; я представил себе, как горячо у нее во рту и как она с готовностью глотает сперму любящего друга. «Се-годня было хорошо…» — пробормотал я наконец от безысходности. Я отвык от людей — слишком долго жил в одиночестве — и теперь не знал, как подступиться. «Да, хорошо…»- согласилась она без претензий — славная девушка. Тем не менее, когда автобус подъехал к отелю, я ринул-ся в бар.
После трех коктейлей я пожалел о своем поведении на экскурсии и вы-шел в холл. Было семь часов вечера, из нашей группы никто еще не спу-стился. За четыреста бат желающие могли получить ужин с «традицион-ными тайскими танцами» — встреча в восемь. Валери, конечно, пойдет. Лично я уже имел некоторое представление о традиционных тайских танцах, поскольку три года назад совершил тур «Классический Таиланд, от 'Розы Севера' до 'Города Ангелов'», организованный фирмой «Куони».
Неплохой, между прочим, тур, только дороговатый и жуть какой культурный: все участники с высшим образованием. От них не ускольза-ло ничего: ни тридцать две позы Будды в Раттанакосине, ни различия между тайско-бирманским, тайско-кхмерским и собственно тайским сти-лями. Без «Синего гида» я постоянно чувствовал себя смешным и вернул-ся из поездки измученным. Между тем я начинал ощущать настоятель-ное желание потрахаться. В нарастающей нерешительности я кружил по холлу и вдруг увидел надпись «Оздоровительный клуб » с указателем на нижний этаж.
Помимо красных неоновых светильников вход обрамляла гирлянда разноцветных лампочек. Со светящегося белого панно три сирены в 6икини с неправдоподобной грудью протягивали входящему бокалы шампанского; на заднем плане вырисовывалась стилизованная Эйфелева башня — словом, концепция интерьера здесь несколько отличалась от «пространства форм» в отелях «Меркурий». Я вошел в бар и заказал бур-бон. За стеклом дюжина девиц повернули головы в мою сторону, некото-рые завлекающе улыбались, некоторые — нет. Из клиентов я был один. Несмотря на малые размеры заведения, девушки носили круглые бляш-ки с номерами. Я сразу выбрал номер семь: во-первых, она была милень-кой, во-вторых, не выглядела чрезмерно увлеченной ни телевизионной программой, ни болтовней с подружкой. Услышав, что ее вызвали, она поднялась, явно довольная. Я угостил ее в баре кока-колой, и мы пошли в комнату. Ее звали Оон, во всяком случае, так я расслышал; приехала она из деревушки поблизости от Чиангмая на севере страны. Ей было девят-надцать.
Мы приняли пенную ванну, после чего я не вытираясь распластался на матрасе, чувствуя, что не пожалею о своем выборе. Оон двигалась ве-ликолепно, гибко; и мыльной пены сделала ровно сколько нужно. Снача-ла она ласкала грудью мои ягодицы; это была ее собственная выдумка, другие так не делали. Ее хорошо намыленная муфта жесткой щеточкой терлась о мои икры. У меня мигом все взыграло, я даже удивился; когда она перевернула меня и стала гладить мне член ногой, я уже думал: конец. Но, резко напружив мышцы, ценой огромных усилий все-таки сдержался. Она села на меня верхом; я воображал, что меня хватит надолго, но просчитался. Она, хоть и была совсем молоденькой, игрушкой своей пользоваться умела.
Потом мы лежали на кровати, обнявшись, и болтали; она, похоже, не спешила возвращаться в бар. Клиентов туда приходило немного; в этом отеле обычно селились люди немолодые, непримечательные и ко всему охладевшие. Останавливались и французы, но мало кто из них увлекал-ся эротическим массажем. Те, которые ей встречались, были вполне ми-лы, но в основном она имела дело с немцами и австралийцами. Иногда с японцами; японцев она не любила: они со странностями, им обязатель-но хочется либо бить тебя, либо связывать, а то еще сядут и онанируют, глядя на твои туфли; неинтересно, короче, нисколько.
А как я ей понравился? Неплохо, только она надеялась, что я дольше продержусь. «Much need…» — добавила она, легонько теребя пальцами мой пресыщенный член. А в остальном я произвел на нее приятное впе-чатление. «You look quiet…» — сказала она. Тут она немного ошибалась; впрочем, она и вправду меня успокоила. Я дал ей три тысячи бат: цена, по моим воспоминаниям, приличная. По ее реакции я понял, что цена действительно хорошая. «Кроп кхун кхат!» — воскликнула она, улыбаясь во весь рот, и поднесла сложенные ладони ко лбу. Потом проводила ме-ня к выходу, держа за руку; в дверях мы расцеловались в щеки.
Поднимаясь по лестнице, я нос к носу столкнулся с Жозианой, в нере-шительности стоявшей на верхней ступеньке. Она нарядилась в черную вечернюю тунику с золотой каймой, но привлекательней от этого не стала. Повернув ко мне умное внушительное лицо, она смотрела на ме-ня, не мигая. Я заметил, что она и голову помыла.
Она нарядилась в черную вечернюю тунику с золотой каймой, но привлекательней от этого не стала. Повернув ко мне умное внушительное лицо, она смотрела на ме-ня, не мигая. Я заметил, что она и голову помыла. Никто не назвал бы ее дурнушкой; если хотите, она была даже хороша собой — помнится, мне очень нравились ливанки ее типа, — но глаза неизменно оставались злы-ми. Ее легко можно было вообразить спорящей о политике, а вот сост-радающей — нет. Мне нечего было ей сказать. Я опустил голову. Вероят-но немного смутившись, она заговорила первая: «Там что-нибудь интересное внизу?» Она раздражала меня до такой степени, что я чуть не брякнул: «Бар со шлюхами «, но потом все-таки соврал, так проще: «Нет, нет, не знаю, что-то вроде салона красоты…»
«Вы манкируете ужином-концертом», — не отставала эта гадина. «Вы тоже…» — парировал я. Она помедлила с ответом, жеманно выдержала паузу. «Ах, знаете, я не любительница таких вещей… — продолжала она, поведя рукой на манер расиновской героини. — Это для туристов…» Что она хотела этим сказать? Разве все остальное — не для туристов? Я снова еле сдержался, чтобы не съездить ей кулаком по роже. Она стояла по-среди лестницы и загораживала мне проход; пришлось набраться терпе-ния. Автор пламенных необузданных посланий святой Иероним прояв-лял, когда требовали обстоятельства, христианское смирение и оттого был произведен в великие святые и отцы Церкви.