Я выбрал «Сингапурский слинг», и в эту минуту появилась Бабетт. «Н-да…» — сказал я. На ней был раздельный купальник, состоящий из об-легающих шорт и широкой полоски бюстгальтера — все в сине-голубых тонах. Ткань исключительно тонкая; такой купальник особенно выиг-рышно смотрится мокрым. «Вы не купаетесь?» — спросила она. «М-м…» — ответил я. Следом явилась Леа, сексапильная в более классической мане-ре: цельный ярко-красный виниловый купальник с высокими вырезами внизу и рассеченный черными застежками-молниями, открытыми, само собой (одна молния пересекала левую грудь, и из неё торчал сосок). Она кивнула мне и пошла к Бабетт, стоявшей у воды; когда она повернулась ко мне спиной, я в полной мере оценил ее великолепный зад. Куколки поначалу относились ко мне с опаской, но, после того как я заговорил с ними на пароме, пришли к выводу, что я существо безобидное и даже в своем роде занятное. Так оно примерно и было.
Они синхронно прыгнули в воду. Я чуть повернул голову и продол-жал за ними наблюдать. За соседним столиком сидел двойник Робера Ю. Намокнув, купальник Бабетт и в самом, деле выглядел эффектно: отчет-ливо выделялись соски и ложбинка между ягодицами; виднелся даже холмик волос на лобке, хотя она и стригла их довольно коротко. Между прочим, в это время люди работали, производили полезные вещи, ино-гда и бесполезные тоже.
В общем, производили. А что я произвел за со-рок лет своего существования? Прямо скажем, немного. Я готовил ин-формацию, обеспечивал доступ к ней и ее распространение; иногда еще занимался денежными трансфертами (в небольших масштабах: обычно я оплачивал незначительные счета). Словом, работал в непроизводствен-ной сфере. Без таких, как я, можно запросто обойтись. И все же моя бес-полезность не так бросалась в глаза, как никчемность Бабетт и Леа; я не-заметный рядовой паразит, на работе не надрывался и не пытался делать вид, что надрываюсь.
С наступлением темноты я вернулся в гостиницу и встретил в холле Ли-онеля, обгорелого, но счастливого. Он весь день купался; такая красота ему и во сне не снилась. «Мне пришлось экономить, чтобы скопить на поездку, но я не жалею», — разоткровенничался он, присев на край крес-ла. Он работал в «Газ де Франс», в одном из юго-восточных пригородов Парижа; жил в Жювизи. Ему нередко случалось наведываться в бедные дома, где газовое оборудование не соответствовало норме. Если хозяе-ва, несчастные старики, не могли оплатить переустановку, он вынужден был отключать им газ. «Люди в таких условиях живут… и представить се-бе невозможно. Иногда всяких чудес насмотришься», — продолжал он, покачивая головой. На свое житье он не жаловался. Район, правда, не очень; просто даже опасный район. В некоторые места лучше не совать-ся. Но в целом все ничего. «Ладно, сейчас мы в отпуске», — заключил он и направился в столовую. Я же прихватил несколько рекламных бро-шюр и пошел читать их к себе в номер. Мне по-прежнему не хотелось ужинать со всеми. Человек в состоянии оценить себя лишь по отноше-нию к другому; оттого и общение с другими невыносимо.
Леа рассказала мне, что остров Самуй не просто тропический рай, но еще и пристанище наркоманов. В полнолуние они закатывают гран-диозные рэйвы на соседнем островке Ланта; туда приезжают даже из Ав-стралии и Германии. «Как в Гоа», — вставил я. «Да что там Гоа, — отреза-ла она. — Гоа — это отстой; за рэйвом теперь надо ехать на Самуй или на Ломбок».
Мне, собственно, ничего такого не требовалось. Я хотел всего-на-всего получить полноценный массаж с качественным сексом. Казалось бы, чего проще; между тем, листая рекламные проспекты, я с нарастаю-щей тоской убеждался, что на Самуе, похоже, иная специализация. Здесь предлагали всяческие иглоукалывания, натирания ароматически-ми маслами, вегетарианскую кухню и китайскую гимнастику; а вот про эротический массаж или бары «go-go» — нигде ни слова. Кроме того, тут во всем ощущался удручающий американский, хуже — калифорнийский дух, нацеленный на «здоровую жизнь» и «медитативную деятельность». В брошюре «Что есть на Самуе» мне попалось письмо читателя — некое-го Гая Хопкинса, называвшего себя «приверженцем здоровой жизни» и регулярно приезжавшего на остров вот уже двадцать лет. «The aura that backpackers spread on the island is unlikely to be erased quickly by upmar-ket tourists», — заключал он; стало быть, дело дрянь. И на поиск развле-чений не отправишься — гостиница стояла в стороне от всего; тут, соб-ственно, все стояло от всего в стороне, поскольку нигде ничего не было. На карте острова не просматривалось явного центра, лишь горсточки бунгало, вроде нашей, вдоль тихих пляжей. Я с ужасом вспомнил, что Самуем восхищался «Рутар». Здесь, дескать, сумели избежать известных отклонений; ну и влип же я. Утешило меня — увы, теоретически — лишь сознание, что в тот вечер я и в самом деле способен был кого-нибудь трахнуть. Мне ничего не оставалось, как взяться за «Фирму»; я переско-чил на двести страниц вперед, потом вернулся на пятьдесят назад и слу-чайно наткнулся на сцену с раздеванием.
Интрига уже порядочно про-двинулась: Том Круз переместился на Антильские острова, где разрабатывал (а может, наоборот, разоблачал — неясно по тексту) какую-то систему уклонения от налогов. Короче, он познакомился там с обво-рожительной метиской — девушкой неробкого десятка. «Мич услышал шуршание материи и увидел, как юбка упала к ногам Эйлен, оставив ее в бикини на завязочках». Я расстегнул молнию ширинки. Далее следовал странный, психологически труднообъяснимый Пассаж: «Уходи, — шеп-тал ему внутренний голос. — Брось бутылку пива в океан, а юбку на пе-сок. Ноги в руки и дуй домой. Быстро!» Но Эйлен, по счастью, никто ни-чего такого не нашептывал: «Плавным движением она завела руку за спину, развязала бюстгальтер, тот соскользнул, обнажив грудь, казавшу-юся теперь еще пышней. — Не подержите? — спросила она, протягивая ему легкую, как перышко, нежную и белую деталь туалета». Я добросове-стно полировал себя, воображая ночь и метисок в бикини, и в итоге со вздохом удовлетворения кончил в раскрытую книгу. Теперь склеится; ну да ладно, такое второй раз читать не станешь.