Вскоре Жан Ив и вся компания вернулись с экскурсии по городу. В мест-ном краеведческом музее основное внимание уделялось тайно — первым здешним жителям. Они вели, насколько известно, мирную жизнь, зани-мались земледелием и рыболовством; с соседними племенами не кон-фликтовали; испанцам не составило труда истребить народ, так мало подготовленный к войне. Сегодня от него не осталось ничего, кроме, может быть, неуловимых черточек в наружности отдельных людей; культура их тоже исчезла бесследно, если только вообще существовала. Христианские проповедники, пытавшиеся — большей частью понапрас-ну — донести до них евангельскую весть, запечатлели их на рисунках: они пашут землю, стряпают на огне, полуобнаженные женщины кормят младенцев грудью. Создается впечатление если не эдема, то, по крайней мере, замедленного течения истории; испанцы своим появлением закрути-ли ее колесо побыстрей. В результате обычного по тем временам кон-фликта между господствующими колониальными державами Куба в 1898 году обрела независимость и тут же перешла под власть американ-цев. В начале 1959 года, после многолетней гражданской войны, по-встанцы под предводительством Фиделя Кастро одержали победу над регулярной армией и вынудили Батисту бежать. Учитывая, что весь мир был разделен тогда на два лагеря, Куба присоединилась к советскому блоку и установила у себя режим марксистского типа. Лишившись мате-риально-технической поддержки после крушения Советского Союза, этот режим угасал. Валери надела коротенькую юбку с разрезом на боку и маленькую черную кружевную кофточку; мы еще успевали выпить пе-ред ужином коктейль.
Все собрались у бассейна и любовались закатом над бухтой. Непода-леку от берега ржавел остов грузового судна. Там-сям застыли на воде су-денышки поменьше; все это оставляло впечатление крайнего запусте-ния. С городских улиц не доносилось ни звука; робко зажглись несколько фонарей. За столом с Жаном Ивом сидели понурый мужчина лет шестидесяти с худым изможденным лицом и другой, значительно моложе первого, лет тридцати, не более; в последнем я узнал управляю-щего гостиницей. Я видел его несколько раз в течение дня, он суетился между столиков, бегал туда-сюда, проверял, всех ли обслужили; его лицо казалось источенным постоянной беспредметной тревогой. Завидев нас, он вскочил, пододвинул два стула, позвал официанта, убедился, что тот пришел, и поспешил на кухню. Старик же печально глядел на бас-сейн, на парочки за столами и, похоже, на мир вообще. «Бедный кубин-ский народ, — произнес он после долгого молчания. — Им больше нечем торговать, кроме своих тел». Жан Ив объяснил нам, что старик — отец управляющего и живет по соседству. Сорок лет назад он участвовал в ре-волюции, батальон, в котором он служил, одним из первых примкнул к восстанию Кастро. После войны работал на никелевом заводе в Моа сна-чала простым рабочим, потом мастером, потом, закончив учебу в уни-верситете, — инженером. Как герой революции, он сумел выхлопотать сыну солидную должность в туристической индустрии.
«Мы потерпели поражение… — сказал он глухим голосом, — и мы са-ми виноваты. Нами руководили очень достойные люди, исключитель-ные люди, идеалисты, ставившие интересы родины выше своих собст-венных.
Нами руководили очень достойные люди, исключитель-ные люди, идеалисты, ставившие интересы родины выше своих собст-венных. Я помню, как Че Гевара приехал в наш город на открытие завода по переработке какао; помню его мужественное честное лицо. Никто никогда не мог сказать, что комманданте нажился на революции, получил какие-то блага для себя или своей семьи. Также и Камило Сьен-фуэгос, и другие наши вожди, и даже Фидель — Фидель, конечно же, лю-бит власть, хочет сам всем распоряжаться; но он бескорыстен, у него нет роскошных вилл и счетов в швейцарских банках. Так вот, Че при-ехал к нам на завод и произнес речь, призывая кубинцев после воору-женной борьбы за независимость выиграть мирную битву за производ-ство; это было незадолго до его отъезда в Конго. И мы могли выиграть эту битву. Здесь богатейший край, земля плодородна, воды много, все растет в изобилии: кофе, какао, сахарный тростник, экзотические фрук-ты. В недрах — залежи никелевой руды. С помощью русских у нас пост-роили ультрасовременный завод. Через полгода производительность упала вдвое: рабочие таскали шоколад, и лом, и в плитках, уносили до-мой, продавали иностранцам. То же самое происходило на всех заводах по всей стране. Если воровать было нечего, они работали из рук вон плохо, ленились, притворялись больными, прогуливали. Я многие годы пытался их образумить, уговаривал трудиться в интересах родины, но все напрасно».
Он смолк; день догорал над Юнке — возвышавшейся над холмами усеченной горой с плоской, как стол, вершиной, удивившей в свое время Колумба. Из ресторана доносилось звяканье посуды. Что может побу-дить людей выполнять скучную и тяжелую работу? Вот, на мой взгляд, единственный осмысленный вопрос в политике. Из рассказа старика напрашивался удручающий и беспощадный вывод: только деньги; во всяком случае, совершенно очевидно, что революция не создала нового человека, способного руководствоваться более альтруистическими моти-вами. Кубинское общество, подобно всем другим, оказалось лишь хитро-умной системой надувательства, придуманной для того, чтобы позво-лить некоторым гражданам этих скучных и тяжелых работ избежать. Но здесь система дала сбой, обман раскрылся, и люди уже не надеялись вос-пользоваться в будущем плодами совместного труда. В результате ничто не функционировало, никто не работал и ничего не производил, а ку-бинское общество не могло прокормить своих граждан.