— Социолог был прав… — задумчиво произнесла Валери.
— Какой социолог?
— Лагарриг, «поведенец». Он правильно сказал, что времена «Загорелых» остались далеко позади.
Жан Ив допил кофе, сокрушенно покачал головой, даже скривился:
— Вот уж не думал, что буду тосковать по временам «Загорелых».
По дороге на пляж нас обступили продавцы всяких паршивеньких руч-ных поделок; впрочем, ничего страшного, не так уж их было много, и ве-ли они себя не слишком навязчиво; чтоб отделаться от них, достаточно улыбнуться и с сожалением развести руками.
Днем кубинцам разреша-лось приходить на пляж для курортников. «Им и продать-то особенно нечего, но они стараются изо всех сил», — объяснила мне Валери. В этой стране, похоже, никто не мог жить на зарплату. Ничего не ладилось: не хватало бензина, запчастей для машин. У туриста складывалось впечат-ление эдакой патриархальной утопии: крестьяне пахали на волах, езди-ли на телегах… Только это была не утопия и не экологический заповед-ник, а реальный быт страны, отставшей от индустриального века. Куба пока еще экспортировала кое-какие сельскохозяйственные продукты: кофе, какао, сахарный тростник; но промышленное производство практически сошло на нет. Невозможно было купить самые элементарные вещи: мыло, бумагу, шариковые ручки. Хорошо снабжались только мага-зины импортных товаров, где все продавалось на доллары. Кубинцы вы-живали только за счет приработков, то есть за счет туризма. В привиле-гированном положении находились те, кто работал непосредственно в туриндустрии; все прочие тем или иным способом старались раздобыть валюту: приторговывали, оказывали разные услуги.
Я лежал на песке и размышлял. Смуглые мужчины и женщины, шны-рявшие между стайками туристов, видели в нас исключительно ходячие кошельки и ничего больше; правда, то же самое происходило во всех странах третьего мира. Особенность Кубы заключалась именно в катаст-рофической неспособности наладить производство. В производстве я не смыслил ровным счетом ничего. Я был целиком и полностью приспо-соблен к веку информации, то есть не приспособлен ни к чему. Валери и Жан Ив, как и я, умели оперировать информацией и капиталами; они делали это с умом и обладали конкурентоспособностью, тогда как я ра-ботал рутинным бюрократическим способом. Но никто из нас троих и никто из знакомых мне людей не смог бы, скажем, в случае блокады со стороны иностранной державы наладить изготовление чего бы то ни было. Мы не имели ни малейшего понятия о том, как плавить и обраба-тывать металлы или штамповать пластмассу. Не говоря уже о более со-временных вещах: оптических волокнах или микропроцессорах. Нас ок-ружали предметы, о которых мы не знали ничего: как они делаются, какие для этого необходимы условия. Размышления мои повергли меня в панику, я испуганно огляделся: передо мной лежали полотенце, солн-цезащитные очки, крем для загара, книга Милана Кундеры карманного формата. Бумага, хлопок, стекло: какие сложные машины, какая мудре-ная технология требуется для их изготовления! Или возьмем купальник Валери: он состоит на 80 процентов из латекса, на 20 процентов — из по-лиуретана, производство которых для меня — китайская грамота. Я про-сунул пальцы под бюстгальтер: под сплетением синтетических волокон нащупал живую плоть. Тогда я продвинул руку дальше и почувствовал, как затвердевает сосок. Вот этот процесс мне доступен, это я умею. Солнце начинало припекать. Войдя в воду, Валери сняла трусики, обви-ла ноги вокруг моей талии и легла на спину. Ее отверстие раскрылось. Я вошел в нее мягко и заскользил туда-сюда в ритме волн. Это получалось само собой. Я остановился, чуть-чуть не доведя дело до кульминации. Мы вышли обсохнуть на солнце.
Мимо нас прошла пара: высокий негр и девушка с белой-пребелой кожей, нервным лицом, очень коротко остриженная; она разговарива-ла, обернувшись к негру, и громко смеялась. Судя по всему, она была аме-риканка, скажем, журналистка из «Нью-Йорк таймс» или что-нибудь в этом роде. Вообще, если присмотреться, на пляже загорало немало сме-шанных пар. Чуть в стороне от нас двое одутловатых блондинов с гнуса-выми голосами смеялись и шутили с двумя великолепными меднокожими девицами.
— Приводить их в гостиницу запрещено, — сказала Валери, просле-див за моим взглядом. — Но можно снять комнату в ближайшей деревне.
— Я думал, американцам не разрешается приезжать на Кубу.
— Я думал, американцам не разрешается приезжать на Кубу.
— В принципе не разрешается; но они едут через Канаду или Мексику. Вообще-то они злятся, что потеряли Кубу. Их можно понять, — протянула она задумчиво. — Если кому и нужен сексуальный туризм, так это им. Сейчас американские фирмы заблокированы, они не могут ничего сюда инвестировать. В конце концов тут восстановится капитализм, это вопрос нескольких лет. Но пока что европейцы получили свободу дейст-вий. Вот почему «Аврора» и не хочет расставаться со здешними гостини-цами, даже если они убыточны: именно сейчас можно обойти конкурен-тов. Куба для нас — уникальная возможность в районе Антильских островов и Карибского моря.