11
«Я купила подарки своим, — ответила она. — Здесь есть великолепные ракушки». Лодка скользила по бирюзовой воде вдоль обрывистых изве-стковых берегов, поросших густыми джунглями; именно таким я пред-ставлял себе Остров сокровищ. «Природа, надо все-таки признать…» — сказал я. Валери повернулась ко мне, ожидая продолжения; волосы у нее были забраны в пучок, а выбившиеся прядки колыхались на ветру. «При-рода все-таки…» — я искал, но не находил слов. Должны бы существовать школы беседы, как существуют школы танцев; наверное, я слишком долго занимался бухгалтерией — разучился общаться с людьми.
«Вы можете се-бе представить: сегодня тридцать первое декабря», — сказала она спо-койно. Я окинул взглядом безоблачное лазурное небо и бирюзовый оке-ан: нет, я не мог. Человеку, право же, потребовалось незаурядное мужество, чтобы освоить северные широты.
Сон встала и обратилась к группе: «Мы приближаться Кох Пхи-Пхи. Здесь, я говорила, плыть не можно. Вы надевали купальники? Идти но-гами, неглубоко. Идти в воде. Чемоданы нет, чемоданы потом». Мы обо-гнули мыс и с выключенным мотором вошли в полукруглую бухточку с высокими, поросшими лесом берегами. Прозрачные зеленые волны на-катывали на нереально белый песок. Среди леса, на фоне холмов видне-лись деревянные бунгало на сваях, крытые пальмовыми листьями. Все мы на минуту смолкли. «Земной рай», — проговорила Сильви дрожащим от волнения голосом. Если это и было преувеличением, то незначитель-ным. С той разницей, что она не Ева. Да и я не Адам.
Все члены группы один за другим вставали и перешагивали через борт. Я помог Жозетт вылезти из лодки. Она задрала юбку до талии и тя-жело перевалила через край суденышка, снаружи ее подхватил муж; от восторга она смеялась и даже чихала. Я обернулся; моряк-таец, опер-шись о весло, ждал, пока все покинут лодку. Валери сидела, сложив руки на коленях; она взглянула на меня исподлобья, смущенно улыбнулась и сказала: «Я забыла надеть купальник». Я развел руками, выказывая тем самым свою некомпетентность в данном вопросе, затем глупо добавил: «Я могу выйти». Она досадливо прикусила губу, поднялась и одним дви-жением сняла брюки, оставшись в тонюсеньких кружевных трусиках, совсем не в духе турпоездки. Из-под них торчали волоски, довольно гус-тые, черные. Отворачиваться я не стал, это было бы глупо, но и не рас-сматривал слишком настойчиво. Я вылез из лодки через левый борт и протянул ей руку; она выпрыгнула вслед за мной. Мы оказались по пояс в воде.
Перед тем как отправиться на пляж, Валери еще раз взглянула на оже-релья из ракушек, купленные для племянниц. Окончив институт, ее брат устроился инженером в «Эльф» и, пройдя специальную подготов-ку, уехал через несколько месяцев в свою первую командировку в Вене-суэлу. Год спустя он там женился. Валери полагала, что до женитьбы большого сексуального опыта он не приобрел; по крайней мере, ни од-ной девушки он домой не приводил. Типичный случай для студента-технаря; у них, как правило, не остается времени на увеселения и по-дружек. Редкий досуг заполняется невинными интеллектуальными играми или шахматами в Интернете. Впоследствии, когда они получа-ют диплом и работу, на них обрушиваются разом деньги, профессио-нальные обязанности и секс; если при этом они попадают в тропичес-кую страну, мало кто из них может устоять перед тамошними красотками. Бертран женился на девушке смешанных кровей с велико-лепной фигурой; сколько раз на пляже в Сен-Ке-Портриё, когда они вместе гостили у родителей, Валери испытывала приступы страстного желания к своей невестке. А вот представить себе брата, занимающим-ся любовью, ей не удавалось. Между тем у них было двое детей, и они выглядели вполне счастливой парой. Выбрать подарок для Хуаны не составило труда: она любила украшения, и светлые камни прекрасно смотрелись на ее смуглой коже. Бертрану Валери не купила ничего. Ес-ли у мужчины нет пороков, думала она, очень трудно угадать, что до-ставит ему удовольствие.
Я листал попавшийся мне в гостинице журнал «Phuket Weekly » и тут уви-дел идущую по пляжу Валери. Чуть дальше группа немцев купалась наги-шом. Поколебавшись минутку, Валери направилась ко мне. Ослепитель-но сверкало солнце; было около полудня. Что ж, мне предстояло сыграть решающую партию. Мимо нас прошествовали Бабетт и Леа, кроме сумо-чек через плечо на них ничего не было. Я и бровью не повел. Валери же, напротив, долго провожала их любопытным и бесцеремонным взглядом.
Мимо нас прошествовали Бабетт и Леа, кроме сумо-чек через плечо на них ничего не было. Я и бровью не повел. Валери же, напротив, долго провожала их любопытным и бесцеремонным взглядом. Красоточки расположились поблизости от немцев.
— Пожалуй, пойду, искупаюсь, — сказал я. — Я пойду позднее, — ответила она.
В воду я вошел без малейшего усилия. Она оказалась теплой, про-зрачной, восхитительно спокойной; у самой поверхности плавали мелкие серебристые рыбешки. Дно опускалось полого, в ста метрах от берега я еще мог стоять. Тут я вытащил свой прибор из плавок, за-жмурился и вспомнил, как утром видел Валери в кружевных трусиках, лишь наполовину прикрывавших ее курчавый треугольник. Стрелка прибора резко поползла вверх — уже хорошо; все какая-никакая моти-вация. Ведь надо же стараться жить, вступать в какие-то отношения с людьми; обычно я слишком зажат, это со мной уже давно. Следовало бы, наверное, чем-то занимать себя по вечерам: бадминтон, хоровое пение — мало ли что. Правда, если я и вспоминал каких-нибудь жен-щин, то только тех, с кем спал. Это тоже важно; человек накапливает воспоминания, чтобы умирать было не так одиноко. Нет, у меня все время не те мысли. «Think positive, — в отчаянии уговаривал я себя, — think different». Я медленно поплыл к берегу; через каждые десять гребков я вставал на ноги и глубоко вдыхал, пытаясь расслабиться. Едва я ступил ногой на песок, мне бросилось в глаза, что Валери сняла бюстгальтер. Пока что она лежала на животе, но она обязательно пе-ревернется, это непреложно, как вращение планет. И что же дальше? Я сел на полотенце, чуть сгорбив спину. «Think different», — повторил я про себя. Мне приходилось видеть много женских бюстов, тискать их и вылизывать, и все же я испытал шок. Я и раньше подозревал, что у нее прекрасная грудь, в действительности же все оказалось, гораздо хуже. Я не мог оторвать глаз от сосков и коричневых ореолов; она, ра-зумеется, заметила мой взгляд и все же молчала еще несколько секунд, показавшихся мне бесконечно долгими. Как знать, что у женщин на уме? Они так легко принимают условия игры. Порой, когда, обнажен-ные, они рассматривают себя в зеркало с ног до головы, на их лицах читается такая трезвая холодная оценка собственных возможностей совращения, какая и мужчине не под силу. Короче, я первым отвел глаза.