Агата Кристи на протяжении всей своей жизни придерживалась глу-боко консервативных убеждений и категорически не принимала идею справедливого распределения доходов. Но именно приверженность консервативным взглядам позволяла ей на практике рисовать безжало-стные портреты английской аристократии, привилегии которой она отстаивала. Ее леди Энкетелл — персонаж гротескный, почти неправдо-подобный, временами пугающий. Писательница с наслаждением созда-вала образ леди, преступившей нормы человеческого поведения, кото-рых придерживаются и простолюдины; она, должно быть, от души веселилась, когда сочиняла фразы вроде следующей: «Так трудно позна-комиться по-настоящему, когда в доме совершено убийство»; но симпа-тии автора, понятно, не на стороне леди Энкетелл. Она с большой теп-лотой рисует Мидж, вынужденную работать продавщицей и проводить выходные в кругу людей, понятия не имеющих о том, что такое работа. Мужественная, деятельная Мидж безнадежно любит Эдварда. Эдвард считает себя неудачником: он ничего не добился в жизни, не смог даже стать писателем; вместо этого кропает полные грустной иронии заметки для журналов, известных лишь библиофилам. Он трижды делал предло-жение Генриетте, но безуспешно. Генриетта любила Джона, восхища-лась его ослепительным обаянием, его силой; однако Джон был женат. Убийство Джона разрушило хрупкое равновесие неосуществленных же-ланий: Эдвард понял наконец, что Генриетта никогда его не полюбит, потому что до Джона ему далеко; сблизиться с Мидж ему не удавалось, и жизнь казалась окончательно загубленной. Начиная с этого места роман становится волнующе странным, похожим на глубокую реку. В сцене, где Мидж спасает Эдварда от самоубийства и он предлагает ей стать его же-ной, Агата Кристи достигает диккенсовских высот.
Она крепко сжала его в объятиях. Он улыбнулся:
— Ты такая горячая, Мидж… такая горячая…
Вот оно каково, отчаяние, подумала Мидж. Оно леденит, оно — холод и бесконечное одиночество. До этой минуты она никогда не понимала, что отча-яние холодное; она воображала его обжигающим, пылким, бурным. Но нет. Отчаяние — это бездонная пропасть ледяной черноты, невыносимого одино-чества. И грех отчаяния, о котором говорят священники, это грех холодный, состоящий в обрубании живых, горячих человеческих контактов.
Я закончил чтение часам к девяти; затем встал, подошел к окну. Мо-ре было спокойным, мириады светящихся точек плясали на его глади; легкое сияние окружало лунный диск. Я знал, что сегодня на острове Ланта состоится пресловутый ночной рэйв; Бабетт и Леа наверняка от-правятся туда, и еще добрая часть отдыхающих.
Я знал, что сегодня на острове Ланта состоится пресловутый ночной рэйв; Бабетт и Леа наверняка от-правятся туда, и еще добрая часть отдыхающих. Как легко отстраняться от жизни, самому выходить из игры. Когда началась подготовка к вече-ру, когда к гостинице стали подъезжать такси, а в коридорах засуетились курортники, я почувствовал только грусть и облегчение.
10
Перешеек Кра — узкая гористая полоска земли, отделяющая Сиамский залив от Андаманского моря, — в северной части рассечен границей между Таиландом и Бирмой. На широте Ранонга — на самом юге Бир-мы — он сужается до двадцати двух километров; затем постепенно рас-ширяется, образуя полуостров Малакка.
Из сотен островов Андаманского моря только несколько обитаемы, причем ни один из тех, что входят в состав Бирмы, не используется в ту-ристических целях. Напротив, принадлежащие Таиланду острова бухты Пхангнга приносят стране 43 процента ежегодного дохода от туризма. Самый большой из них — Пхукет; курорты начали развиваться здесь с се-редины 80-х годов с использованием преимущественно китайского и французского капитала (компания «Аврора» с самого начала считала Юго-Восточную Азию ключевым направлением своей экспансии). В гла-ве, посвященной Пхукету, «бродяги» достигают вершин ненависти, пош-лого снобизма и агрессивного мазохизма. «Иные считают, что остров Пхукет на взлете, — заявляют авторы для начала, — мы же полагаем, что он тонет».
«И все же нам не обойти стороной эту жемчужину Индийского океа-на, — продолжают они. — Еще несколько лет назад мы и сами превозно-сили остров: солнце, сказочные пляжи, не жизнь, а мечта. Рискуя внести сумбур в эту ладную симфонию, признаемся: мы Пхукет разлюбили! Патонг-Бич, его самый знаменитый пляж, одет бетоном. Среди клиентов все больше мужчин, растет число баров с проститутками, улыбки поку-паются. Что касается бунгало для туристов, то их обновили с помощью бульдозера и поставили на их месте отели для одиноких пузатых евро-пейцев».
Нам предстояло провести на Патонг-Бич две ночи; в автобус я садил-ся исполненный надежд, вполне готовый сыграть роль одинокого пуза-того европейца. А завершалось наше путешествие тремя свободными днями на Кох Пхи Пхи — острове, традиционно называемом райским. «Что говорить о Кох Пхи Пхи? — сокрушались авторы путеводителя. — Это все равно что вспоминать о поруганной любви… Хочется сказать что-нибудь хорошее, но ком подступает к горлу». Иным мазохистам не-достаточно того, что они сами несчастны, им надо отравить жизнь дру-гим. Проехав километров тридцать, автобус остановился для заправки, и я вышвырнул «Рутар» в помойку на бензоколонке. Типичный западный мазохизм, сказал я себе. Еще километра через два я понял, что теперь мне действительно нечего читать; оставшуюся часть пути придется пре-одолевать, не имея перед собой защитного экрана в виде печатной про-дукции. Я огляделся, сердце мое учащенно забилось, внешний мир слов-но бы приблизился ко мне. Валери, сидевшая через проход, опустила спинку кресла и полулежа не то мечтала, не то спала, отвернув лицо к ок-ну. Я попробовал последовать ее примеру. За окном проплывали пейзажи с разнообразной растительностью. Делать нечего, я попросил у Рене его путеводитель «Мишлен»; таким образом я узнал, что плантации ге-веи и латекса играют ведущую роль в экономике региона: Таиланд зани-мает третье место в мире по производству каучука. Стало быть, расти-тельность эта идет на изготовление презервативов и шин; человеческая находчивость заслуживает уважения. Можно людей за многое не лю-бить, но одного у них не отнять: мы имеем дело с весьма изобретательным млекопитающим.