Все это Сергей осознал почти мгновенно, и почти мгновенно это осознание вышло из него, оставив лишь тень?воспоминание. Но этого было достаточно.
— К чему тебе деньги, княже? — произнес Духарев незнакомым глухим голосом. — Разве мертвому нужны деньги?
Будто тень проскользнула над ними. Сергей встрепенулся, его зрение снова обрело четкость. Тень ушла от него, но осталась на лице киевского князя.
— Что ты сказал? — мрачно, с угрозой произнес Асмуд, а Скарпи хищно оскалился и потянулся к мечу. Дружина тоже подалась вперед. Дай князь знак — и варяга изрубят на куски.
Но Игорь знака не дал. Он чувствовал, должен был чувствовать, что слова Свенельдова воина — не угроза. Много лет прошло с тех пор, как был убит Олег. Но Игорь не забыл, почему того звали Вещим. Не забыли, впрочем, и Скарпи с Асмудом. И тоже узнали тот самый голос. Но очень уж им не хотелось верить…
— Ты что же — ведун? — напрямик спросил великий князь.
— Иногда, — последовал честный ответ.
— Если убить ведуна, пророчество не исполнится! — прошипел Скарпи, поглаживая рукоять меча.
— Вздор! — отмахнулся киевский внязь. — Все мы умрем в свой срок. Я не боюсь смерти. Что еще ты видел, варяг? Говори!
— У тебя есть сын, — неторопливо, тем же особым, глухим голосом произнес Сергей. — Он станет великим воином… И слава будет его, и удача… До тех пор, пока будет рядом с ним, наставником, твой воевода Свенельд.
— Ха! — воскликнул Скарпи, сын Атли. — Слышу голос Свенельдова гридня!
Киевский князь упер в Духарева угрюмый взгляд.
Но молчал. Думал. Долго. До тех пор, пока сквозь ряды воинов не протолкался запыленный разведчик.
— Степняки идут, батька! — выкрикнул он, и пронзительный голос его после долгой тишины резанул по ушам. — Степняки идут! Печенеги! Ой много!
— Это то, о чем ты сказал? — еще более темнея лицом, медленно произнес Игорь.
Духарев покачал головой, и великий князь неожиданно улыбнулся. Он участвовал во множестве битв и в каждой мог погибнуть. Все?таки приятно, когда тебе заранее известно, что выйдешь из сечи живым.
Глава сорок четвертая
ВЫЗОВ
Дружина князя, привычно разобравшись по сотням, строилась к битве. Впереди — лучшие гридни, большей частью нурманы, в полных доспехах, с большими щитами. Пешие. За ними — тяжелая кавалерия, тоже в броне, с вытянутыми крепкими щитами, закрепленными на плече, с добрыми луками. Будь это не малая дружина, а полная — за опытными гриднями стояли бы воины не в стальной броне, а попроще, но тоже с луками. А будь это все киевское войско, то к нескольким тысячам дружинных прибавились бы десятки, а то и сотни тысяч простых воев, ополченцев. Часть — на селянских лошадках, часть — на своих двоих. Но в открытом поле от ополченцев проку немного. Печенежские стрелы били их, как град — молодые всходы.
На флангах войска русов вертелись на долгогривых лошадках союзные князю степняки. Были среди них и несколько десятков печенегов из племени гилеева, подданные Куркутэ, отпавшие от своего хана, поддавшись на посулы киевских бояр, а может, и не просто отпавшие, а соглядатаи, засланные Волком к временным союзникам. Но поскольку против русов нынче стояли не гилей, а другое племя, то и эти печенеги вряд ли переметнутся к врагу.
Серегу с друзьями оставили поблизости от князя. Им даже вернули коней. Игорь пожелал, чтобы ведун с товарищами был рядом. Конечно, за ними присматривали. Но по молчаливому соглашению все менее срочные проблемы были отложены на потом.
— К нам шли! — проворчал Асмуд, разглядывая тьмы всадников врага. — Хорошо — встретились!
Скарпи явно был другого мнения, но на этот раз промолчал.
От массы степняков отделились два всадника. Оба скакали, демонстративно раскинув в стороны руки: мол, без оружия идем, мирно.
— Поди узнай, чего им надо! — велел Игорь сыну Атли.
Нурман сделал знак одному из своих: сопровождай. И поехал навстречу парламентерам.
Встретившись посреди поля, представители двух армий разговаривали недолго. Спустя время, достаточное, чтобы напоить коня, Скарпи с сопровождающим прискакали обратно.
— Это хан Бала, — сообщил Скарпи. — Идет к Днепру. Говорит, на их выпасах трава высохла, а в Приднепровье трава хорошая. Надо, мол, скот подкормить. Мирно, говорит, идем.
— Мирно, как же! — буркнул Асмуд. — Ни стад больших, ни возов. Одни конные воины.
— Ты напомнил, что это земля Куркутэ? — спросил Игорь.
— А как же!
— Что ответил посол?
— Ответил: Куркутэ и Бала — братья. Но Бала не станет бить русов за то, что они ходят по земле его брата Куркутэ. Он знает, что русы — данники Волка.
— Сын змеи, — процедил Игорь.
— Я не стал с ним спорить, — заметил Скарпи. — Они позволят нам уйти, хотя их и больше. Давай пропустим их, князь! И пошлем за подмогой. Они пограбят полян немного, невелика беда. Зато мы соберемся и ударим их всей силой!
— Нельзя так, батька! — вмешался Асмуд. — Мы с полян кормимся. Они нам дань за то платят, чтоб мы их обороняли!
— Они нам дань платят, потому что мы сильней! — возразил Скарпи. — Потеряем силу — и дани не будет! Давай их пропустим, батька! Мало нас!
— Нет! — отрезал Игорь.
— Они нас на крепость проверяют. Решат, что слабы, — сами ударят. Иди, скажи им: пусть уходят. Или будем биться.
Скарпи ускакал.