Да уж, привалила удача!
Вспомнился Духареву Рёрех, учитель. Как ходил тот с дружиной в дальние земли, и удачно ходил: везли из набега столько, что аж из корабельных ларей сыпалось. А чем кончилось? Из всей дружины уцелели четверо. Да сам вождь, покалеченный пытками. И добыча, в землю зарытая.
Если кому и повезло от этого исхода, так это Сереге. Меч у него за спиной — из того клада. А главное: не обезножел бы после нурманских пыток Рёрех, не стал бы из военного вождя лесным ведуном. И не встретил бы его Серега Духарев, беглец бестолковый. И не стал бы Серега тем, кем стал. И все, что есть у него ценного: меч, доспех, уважение, жена, дом в граде Полоцке, конь ратный, — все силой да доблестью добыто, а не на рынке куплено. Конь, правда, сначала был именно куплен. На смоленской ярмарке. Но это сначала, а потом…
— Я своего не отдам! — ярился Рагух. — Мое — это мое! Все уразумели?
Машег похлопал его по спине, сказал что?то по?своему.
Понятко, способный к языкам, знавший и по?хузарски, и по?печенежски, оскорбительно засмеялся.
Рагух глянул на него злобно, сжал кулаки, приподнялся.
— А ну сядь, — негромко произнес Духарев, глядя на него в упор.
Хузарин тут же опустился на землю. Будто под коленки толкнули.
Духарев взял братину.
— Нечего попусту языками молоть, — веско сказал он. — Одной стрелой десятерых не побьешь, а сто гривен в пояс не спрячешь. Даже если в степи нас не перехватят, куда мы с таким богатством пойдем?
— Да хоть куда! — выкрикнул Шуйка. И схлопотал по затылку.
— Цыть! — грозно сказал Устах. — Ты свое сказал.
— Ладно, деньги, — продолжал Духарев. — А утварь? Куда ты ее денешь? На киевский торг выставишь — так ее любой зоркий глаз опознает. И нас же в лихоимстве обвинит.
— А если к нам? — предложил Машег. — В Итиль. А еще лучше — в Саркел. Наши купцы такой товар с руками оторвут! Довезти бы только.
— Вот именно. — Сергей поставил братину на колено. — Далеко до вас. И степью.
— Да я один от Волги до Днепра ходил! — запальчиво воскликнул Рахуг. — Не верите, да?
— Верим, — сказал Устах. — Только ты как ходил: с добычей или пустой? Рагух промолчал.
— Вот?вот, — продолжал синеусый варяг. — Злато притягивает. Это верно Гололоб сказал. Когда у тебя сумы пусты, а всего имения, что конь да колчан со стрелами, кому ты нужен? Так, Рахуг?
Хузарин опять промолчал.
Зато подал голос Шуйка:
— Слушай, Серегей, что?то я не понял про лихоимство! Это что ж, если воин добычу на базар выносит, а ему говорят, что он ее добыл не честью, а подло, так это ж — судное дело!
— Умник! — Понятко хлопнул древлянина по спине. — А судит кто? Игорь?князь!
— А мы — Свенельдовы люди! — сердито возразил Шуйка. — Воевода вступится — князь уступит.
— Может, и уступит, — кивнул Сергей. — За исключением одного случая…
— Какого? — тупо спросил Шуйка.
— Если этот товар не Игорю предназначен, дурная голова! — гаркнул Понятко.
Над костром повисло молчание. Ссориться с великим князем Киевским никому не хотелось. Но и отдавать добычу тоже совсем не хотелось. Тем более такую. С этаким богатством каждый из варягов мог получить практически все, чего захотел. Кроме разве что княжьего стола. Но набрать свою дружину и сесть княжьим посадником в каком?нибудь городке — вполне. Или купить боевой корабль и двинуть навстречу приключениям, если на месте сидеть не захочется.
Или купить боевой корабль и двинуть навстречу приключениям, если на месте сидеть не захочется. Зарыть в землю такое будущее?..
Но, с другой стороны, ни один из варягов не был лишен здравого смысла. И понимал, насколько мал шанс довезти этакую кучу драгметаллов до безопасного места.
В общем, все молчали. Ждали, что скажет тот, кого они полагали самым удачливым в ватажке. Серегей…
— Значит, так, — заявил Духарев. — Все, кто хотел, свое слово сказали. А сделаем мы так. Золото и утварь с собой не повезем. Сомневаюсь я, что сумеем довезти. До Киева или до Саркела — все едино. Так что злато и утварь зароем здесь и место приметим. Серебро поделим, и каждый из своей доли переметную суму наполнит. Сколько это выйдет, Устах?
— Да гривен по сто, не меньше, — ответил си?неусый.
— Тоже ведь деньги немалые, — заметил Духарев. — На вено тебе, Шуйка, хватит. И на доспех тоже. И Щербине на пряники?мониста. Что же до злата… Будем живы да в силе — вернемся и заберем. А умрем, так мертвым оно без надобности. Так, Рахуг?
— У меня тоже родичи есть! — буркнул хузарин.
— Знаю, — кивнул Сергей. — Думаешь, что твоим родичам больше по вкусу придется: ты со ста гривнами или твое сушеное ухо у печенега на сбруе?
Кое?кто из варягов засмеялся, хотя ничего смешного в сказанном не было.
— Твоя правда, — кивнул Рахуг. — Быть посему.
— Все согласны? — Сергей оглядел товарищей.
Если у кого?то и были возражения, то он оставил их при себе. Духарев неплохо знал своих людей, но и они за это время успели узнать своего командира достаточно хорошо, чтобы не обманываться насчет «согласны — не согласны». Когда десятник Серегей этаким образом выдвигает челюсть да глядит исподлобья, лучше ему не перечить. Поскольку десятник кулачищем своим с удара волколюду?берсерку шею сломать может. Прецеденты были. Так что лучше язык за зубами держать. Глядишь, и зубы целее будут.