Духарев в ее речи не вслушивался, полагая, что обычная болтовня. Пока не уловил случайно «нурман» и «убить». Тут Серега включился, словно поисковая система, «поймавшая» ключевое слово.
— Ну?ка, ну?ка… — проворчал он. — Повтори, еще разок, малышка!
Девка запнулась, перестала перебирать пальчиками… Но тут же протараторила бойко:
— Ой не ездил бы ты, витязь, завтри на охоту?ть!
— Это почему же?
— Я ж и говорю: Бьярка?нурман убить тя задумал.
— Откуда ты это знаешь? — Духарев взял в ладони румяное девкино личико.
— Птичка начирикала!
— Ой, не верти, моя радость! — строго произнес Духарев. — Начала песенку — так заканчивай. Не то я и рассердиться могу.
— Ай я глупая, — искренне запечалилась девка. — Пожалела молодца, а молодец…
— Ша! — оборвал причитания Духарев. — Я тебя разве обидел?
— Н?нет, — не слишком уверенно ответила подружка.
— Так говори, не бойся. Дальше моих ушей не уйдет. Слово варяга!
— Дружка моя слыхала, Бьярка с угром своим говорил, мол, завтри варяги с князем лесовать пойдут. И ладно будет, коли больший варяг с охоты не вернется. Еще сказал, за мертвого варяга кое?кто серебра насыплет — сколь в большой шлем войдет!
— Ишь ты! — удивился Духарев. — Неслабая премия.
— Чей?то они задумали нехорошее, — наморщив лобик, сделала вывод девка.
— Да уж, — согласился Духарев. — А что это ты, красавица моя, обо мне так заботишься?
— А полюбился ты мне! — дерзко заявила девка. — И вот ей! — она погладила между ног. — А Бьярка… Он злой! И с татями дубравными знается! Вот!
— Ну?ка, ну?ка! — еще больше заинтересовался Духарев. — Уж не этих ли татей серебро за мою голову?
Девка испуганно прижала пальцы к губам.
Перепугалась не на шутку!
Духарев обнял ее, погладил по теплой нежной спинке.
— Не трясись, — проговорил он тихо. — Я ж сказал: дальше меня не уйдет.
— Ага… — обиженно протянула девка. — Вы?то уедете, а нурман меня замучит! Иль степнякам продаст!
— Шутишь?
— Как же! Я первая, что ль?
— Так ты разве не Князева? — удивился Духарев.
— Князева. Только князь, он против Бьярки слова не скажет. Бьярка к нему от Киева приставлен.
— Сколько ты всего знаешь! — похвалил Духарев.
— Дак мы ж… Нас же никто… Мы ж вроде вот как эта изложница. От нас тайны не прячут. Только и защитить нас некому?у?у!.
Девка всхлипнула.
Серега обнял ее покрепче.
— Если нурман и впрямь с разбойниками якшается, я его прищучу! — пообещал он. — Никакой киевский князь ему не поможет! А тебя с собой увезу, в Полоцк!
— Наложницей? — оживилась девка.
— Вольной. И денег дам.
— Сколько?
— Три гривны.
Сумма была немалая, но если выяснится, что девушка действительно спасла его жизнь.
..
— А почему в наложницы не возьмешь? — девка улыбнулась кокетливо. — Иль я тебе не понравилась?
— Жена не позволит, — честно ответил Духарев. — Ну, договорились?
— Угу. Слушай меня, витязь…
* * *
Устах спал. Рядом, свернувшись калачиком, спала блондиночка — светлая головка на широкой Устаховой груди. Запереть дверь на щеколду варяг не потрудился.
Духарев, переступив порог, помедлил немного…
И разглядел, как рука Устаха медленно подползает к рукояти меча…
— Спокойно, — сказал Сергей. — Это я.
— А?а?а…
Устах не спросил, чего ради Духарев разбудил его среди ночи. Раз разбудил — значит, есть причина. Спихнул блондиночку, которая так и не проснулась, начал одеваться.
— Пошли ко мне, — сказал Духарев. — Есть новости.
Девка из «нумера» уже испарилась. Как ей и велено.
— Короче, так, — сказал Духарев. — Заправляют тут двое. Вожак разбойный и Бьярни. Один — тут, другой — в лесу, но и сюда наведываться не стесняется. Сам — из гридней. Не черниговский, но со здешними — накоротке.
— Откуда узнал?
— Оперативная информация.
— Чего?о?!
— Девка поведала.
— А?а?а… — Устах расслабился, на глазах теряя интерес. — Поверил девке!
— Поверил. И ты поверишь.
Надо, блин, ломать замшелые стереотипы.
— Брось, — лениво сказал Устах. — Обидел нурман девку, она и соврала. Слыхала, что мы с ними — на мечах, вот и наплела всякого.
— Наплела, значит? А не хочешь ли ты узнать, как зовут главного разбойничка?
— Ну?
— Свейни!
— И что с того?
— А ты припомни Смоленск. Как того десятника звали, нурмана, приятеля Хайнарова, с которым ты бился?
— Свейни, — ответил Устах. — Ну и что? Я тебе еще троих Свейни могу назвать. И все, заметь, нурманы!
— Допустим, — Духарев ухмыльнулся. — Но, как я уже сказал, этот Свейни имеет наглость лично заявляться в здешний Детинец.
— В смелости ему не откажешь, — одобрил Устах. — И что же Рунольт, так его и привечает?
— А что Рунольт? На лбу ведь не написано, что разбойник. Так что особой смелости тут нет. Половина здешней дружины, сам же видел, обленилась просто позорно. А остальные, как я понимаю, в доле. Пляшут под дудку Бьярни. А нашего смоленского знакомца девка описала очень точно. Просто как живой перед глазами встал.
— Все равно не верю! — упрямо заявил Устах. — Чтобы из десятников княжьих — в разбойники? Не верю! Что приезжал сюда — может быть, а остальное…
— За мою голову между прочим, хорошие деньги посулили! Полный шелом серебра!
— Тоже от девки узнал?
— Так, — рассердился Духарев. — Устах, ты мне друг?
— Друг, конечно!