Серега взялся за рукоять своего меча, потянул, но вытянуть не сумел. Силы стремительно уходили.
За спиной раздался смех.
Духарев обернулся.
Бьярни.
— А крепок ты, варяг, — похвалил нурман. — Думал, бык тебя стопчет.
— Не стоптал, как видишь, — буркнул Духарев, пытаясь скрыть накатившую слабость. Еще раз дернул меч…
— Застрял? — сочувственно произнес Бьярни. И отстегнул от пояса секиру. Намерения его читались совсем легко.
Духарев перескочил через турью тушу. Вышло совсем неловко, едва не упал.
Нурман обидно засмеялся. Серега попятился. Где?то здесь должна валяться рогатина?Чертов нурман угадал его мысль. Перемахнул легко через турью тушу, поиграл топором.
— Нечестный бой, — хрипло проговорил Духарев.
Голова у него кружилась.
— Ага! — с удовольствием подтвердил нурман. — Тебя Свенельд послал? Духарев молчал.
— Я и сам знаю, что Свенельд, — процедил Бьярни. — А охотник из тебя — дрянь. Тура с кабаном перепутал, да?
— Я его завалил! — хмуро бросил Духарев.
Потянуть время, может, полегче станет?
— Ага, — согласился нурман. — Ты — тура, а я — тебя. А что еще Свенельд про нас узнал? — он наступал на Духарева, Серега отступал. Такая вот игра. В одни ворота…
— Многое, — сказал Духарев, сделав еще один шаг назад.
— Так что же? — Бьярни, играя, перекинул секиру из руки в руку. — Скажешь что интересное, варяг, и я тебя сразу убью. Или ты хочешь — по частям? Сначала ноги обрубить, потом руки? Как хочешь?
— По частям, — сказал Духарев. — Хочу я, нурман, пожить подольше… Бей!!!
С оглушительным криком Духарев прыгнул вперед, пытаясь перехватить секиру. Но нурман не купился. И сам бросок вышел гнилой. Бьярни ударил Сергея рукоятью в бок. Туда, где турий рог порвал кольчугу. Духарева скрутила черная боль. Он перестал видеть и слышать, скрючился… Но понимал, что нурман сейчас рубанет. И ждал этого удара…
Но удара не было.
Вместо этого сильные руки бережно обняли Сергея, поддержали…
«Этого не может быть», — подумал Духарев.
Нурман совершенно точно собирался его убить. В таких вещах ошибиться невозможно.
Между тем нурман так же бережно помог Сергею выпрямиться. В глазах прояснилось, и Духарев увидел… Устаха!
А нурман?
А нурман валялся ничком рядом с турьей тушей, и из спины его торчала вошедшая на пол?лопасти рогатина.
— Слабый удар… — прохрипел Духарев, наконец осознавая, что пока живой и, скорее всего, поживет еще немного.
— Тур глубже не бьет, — деловито ответил друг. Тур… Тур?
— Устах… Стрела…
— Какая стрела?
— В быке… Должен быть еще один…
— Посиди пока, — Устах аккуратно опустил Серегу на траву.
Духарев тут же отрубился.
Пришел в себя от боли.
Устах аккуратно обследовал Серегин бок.
— Вроде бы целы, — сказал он не очень уверенно. — Болит сильно?
— Жить можно, — ответил Духарев. — Но трудно. Второй?
— Никого нет, — покачал головой Устах. — С чего ты взял, что был второй?
— Тур. Кто?то загнал его сюда. И всадил стрелу, чтобы зверь сразу на меня кинулся.
— Стрелу я видел, — сказал Устах. — А насчет стрелка… Не уверен. Выпей?ка! — он протянул Сереге его собственную флягу: с зеленым тмутараканским вином. — И давай думай, что Рунольту врать. У тебя складней получится.
* * *
Рунольту наврали то же, что, видимо, собирался ему наврать покойник?нурман. Мол, выскочил тур да и убедил славного Бьярни. И гостя?варяга едва?едва не пришиб.
Версия не оспаривалась. Неизвестный свидетель, выпустивший в тура стрелу (которую, кстати, Серега лично извлек и выкинул), заявления свидетелей не опротестовал. Даже если это был один из гридней, ему ничего не оставалось, как молчать в тряпочку.
Тура скушали. Бьярни?десятника с положенными почестями сожгли. За этими важными событиями почти незамеченной прошла случайная смерть теремной девки, оскользнувшейся на лесенке. По странному совпадению, той самой девки, что была с Духаревым в предшествующую охоте ночь.
Серега в случайности не верил и за девку обиделся. Обиженный, он лежал под верблюжьим одеялом в горнице черниговского детинца и демонстративно болел. Все в Детинце были уверены, что помятый туром варяг даже по нужде и то еле встает. Сам Рунольт?князь посетил болящего и провел у Серегина одра часа два. Сначала травил байки из времен собственной молодости. Потом перешел к кулинарным рецептам. Проявил большое знание предмета. Поведал, что держит повара?булгарина, знатока булгарской, ромейской и хузарской кухни. Сам князь предпочитал ромейскую. Есть у Рунольта знакомый купец. Каждый год привозит с востока пряности и прочее. Рунольт непременно велит повару приготовить для раненого варяга что?нибудь особенное. От собственных разговоров князь проголодался. И удалился покушать. Перед уходом Сергей попросил его отправить отрока в Любеч. Передать кормчему Гораздовой лодьи, что Серегей?витязь серьезно поранен на охоте и просит подождать, пока поправится.
Рунольт обещал, что гонец будет послан незамедлительно.
Между тем тяжесть Серегиных ран была существенно преувеличена. По его же инициативе и не без дальней цели. Может, рискнет кто — и попробует добить тяжко раненного?
Миновали сутки. Ничего не произошло.
За время вынужденного безделья Серега старательно проанализировал ситуацию. Связь разбойников и покойного Бьярни была очевидна. Так же очевидна была непричастность князя. Предприимчивость князя распространялась исключительно на область гастрономии. И надо признать, что человек он был хоть и недалекий, но честный. И за Правду стоял крепко. Беда в том, что при нынешних делах в княжестве надо было не стоять с разинутым клювом, а двигаться. Причем шустро. Из гридней Рунольта к шустрому передвижению были способны Бьярни и его дружки: два свея и угр. Может, еще кто?то из молодежи, отроков. Но их пока можно в расчет не принимать. Один из свеев временно утратил проворство: лечил опухшую гузку. Его тоже вычеркиваем, тем более он вряд ли посвящен в детали операции, поскольку глуповат. Остается второй свей и угр. Бедная девка упоминала угра. Свей, вероятнее всего, тоже при делах. Но угр замешан в афере без всяких вероятии. Значит, с него и следует начать.