На этот раз переговоры заняли большее время. Зато Скарпи прискакал, очень довольный.
— Печенеги предложили сначала витязям биться. Их и нашему. Я сказал: хорошо. Наш ихнего побьет.
— Ты так уверен?
— Я уверен! — самодовольно ответил нурман. — Мне право выбора дали. Я сказал: врукопашную. Без луков. А без лука печенег — тьфу!
— И они согласились? — спросил Асмуд.
— Согласились.
— Плохо!
— Наоборот, хорошо! Что ж тут плохого?
— А то они не знают, что мы в рукопашной сильнее!
— Может, и не знают. Это же гила! Мы с ними еще не бились.
— Довольно, — остановил бояр князь. — Что спорить? Поглядим, что они за витязя выставят.
Поглядели.
Поединщик на черном коне выехал из печенежских рядов, проехал ровно полпути между войсками и остановился.
Степняк был огромен. Даже если брать по нурманской мерке. А уж о печенегах и говорить нечего. Духарев даже представить не мог, что среди них встречаются такие громадины. Серега покосился на Скарпи. Атлисон, мрачный, глядел под копыта коня. Этого он не ожидал. Вдобавок к великаньим размерам, степной богатырь был еще и весь, от макушки до пяток, — в железе. Даже штаны, даже сапоги — в блестящей кольчужной сетке. Такая же сетка, свешиваясь со шлема, падала на стальную чешую панцыря. И конь печенега, черная громадина, тоже был прикрыт двумя длинными и широкими полотнищами плетеной стали. Он шел неторопливо, но ровно. Как будто и не нес на себе четверть тонны.
Выехав вперед, башнеподобный всадник остановился и опустил копье.
Вот тебе и «только рукопашный бой»! Поистине день был сегодня неудачен для хитроумного Скарпи!
— Кто готов с ним сразиться? — четко произнес князь.
Ответом ему было молчание.
В трех сотнях шагов от киевского князя, неподвижный, ждал гигант?печенег.
Но никто из гридней Игоря не рвался на смертный бой.
Молчание затягивалось.
— Похоже, это дело для меня, — без всякого удовольствия проворчал Асмуд и опустил шлем в боевое положение.
— Нет! — отрезал князь. — Не ты, Асмуд! Кто?
— Я! Я! — раздалось несколько голосов. Пример боярина устыдил дружинников. Но особого энтузиазма в голосах не слышалось. Игорь поочередно оглядел вызвавшихся.
— Я ценю храбрость, — сухо произнес он. — Но нужна мне победа.
Машег негромко засмеялся. Князь повернул голову и неодобрительно поглядел на него.
Хузарин блеснул белыми зубами.
— Вели, княже, — и эта куча железа отправится обратно к кузнецу! — совершенно серьезно предложил он и погладил лук.
Среди гридней раздались смешки, Элда одарила Машига восхищенным взглядом. Она не сомневалась, что хузарин отвечает за свои слова. Да в общем?то никто из тех, кто знал Машига, в этом не усомнился бы.
Духареву показалось, что великий князь борется с искушением…
— Такое будет бесчестьем, — глухо проговорил Скарпи. — Мне ты не можешь сказать «нет», батька…
— Могу, — перебил князь. — Ты привык биться пешим. Асмуд лучше тебя. Но вы нужны мне. Оба. Я не знаю, на что способен этот печенежский богатырь. И не стану вами рисковать.
Великан печенег, устав ждать, выкрикнул что?то. Голос у него был под стать росту.
— Что он сказал? — спросил князь.
— Кричит, если мы боимся его копья, то он может проткнуть нас тем, что у него между ног, — любезно перевел Машиг.
— Пес, — мрачно пробормотал Скарпи.
— Пес, — мрачно пробормотал Скарпи.
— Это мы — псы, — брезгливо процедил Асмуд, оглядывая ровный строй гридней. — Шавки!
Его взгляд остановился на Духареве, и Серегу будто что?то толкнуло.
— Князь! — громко произнес он. — Я думаю, ты не станешь особенно дорожить мной?
Глава сорок пятая
ПОЕДИНОК
— Ты? — Не похоже, что князь киевский был особенно удивлен. — Что ж, попробуй. Или твой дар уже поведал тебе, кто победит?
— Нет, — ответил Духарев. — Но надеюсь, что я, а не он.
И мягко послал Пепла вперед. Княжьи гридни расступились, пропуская…
— Стой! — рявкнул Асмуд. Духарев остановился.
— Бронь у тебя знатная, — проворчал боярин. — И меч. А щит — дрянь. Возьми мой!
Скарпи презрительно сжал губы. Щит у Сереги был действительно так себе, но предложение имело еще и символический смысл: Асмуд берет Свенельдова варяга под свою защиту. Если после поединка будет кого защищать.
— Благодарю, боярин! — произнес Духарев, закидывая щит на спину. — А копье свое мне дашь?
Асмуд молча кивнул, и отрок подал Сергею тяжелое копье с широким, отточенным по краям пером и железной оковкой по древку.
Такие редко использовали в сече: узкий наконечник пробивал доспехи куда эффективней. Зато при случае подобным копьем можно было орудовать как японской нагинатой: и колоть, и рубить, и резать.
— Не тяжело? — спросил боярин.
— То, что нужно!
— Лучше бы тебе топор взять, — заметил Асмуд.
Духарев покачал головой. Он не очень жаловал топоры.
Движение колен — и Пепел вынес своего хозяина из строя гридней.
Гигант?печенег опять что?то заорал. Печенеги тоже его услышали: завыли, заухали.
Духарев обернулся.
— Говорит: ты, рус, мог бы и помельче осла взять. Падать ниже! — перевел Машег.
— Он верно заметил, варяг, — сказал князь. — Конь у тебя легок. Может, возьмешь другого?
— Этого я сам учил, — возразил Сергей.
Он пустил Пепла рысью, попутно изучая место битвы. Иной раз сусличья нора может стоить жизни. Нет, место было правильное. Ровное, с короткой, пожелтевшей уже щеткой травы.