* * *
За год стольный град на днепровских кручах еще более разросся, расползся вширь от белых городских стен.
Лодок и лодий у берега было множество, места у пристаней не нашлось, и Свенельдову кормчему пришлось вытолкнуть лодью прямо на белый песок, между рыбачьими посудинами. А приди они на пару недель раньше, до того как ушел вниз по Днепру княжий караван и присоединившиеся к нему торговые гости, и этого малого места не отыскалось бы.
Оповещенные загодя воеводины люди встретили лодью. Дружине подали коней. Духареву коня не досталось. Но о нем тоже не забыли. Свенельдов челядник, шустрый малый, отвел Серегу на один из воеводиных дворов, распорядился насчет завтрака и пожелал приятного отдыха.
Долго отдыхать Сереге не пришлось. Прискакал посыл от Свенельда.
Воевода желал видеть полоцкого варяга Серегея. Немедленно.
Для Духарева оседлали кобылку, и он, вслед за посыльным, отправился наверх, на Гору.
У крепких ворот ощетинились копьями дружинники в полной броне.
— К воеводе, — небрежно бросил посыл, и копья опустились.
— Это чьи? — вполголоса спросил Духарев. — Княжьи?
— Княгинины, — ответил посыльный. У крыльца тоже стояла стража. Но эти, видно, были уже предупреждены и сразу расступились. Посыльный сам проводил Духарева наверх. У этих дверей стояли отроки Свенельда. Серегу они знали.
— Заходи, — сказали ему. — Тебя ждут.
Великой княгине Ольге давно минуло сорок, но ее все еще можно было назвать красивой. Но точнее было бы назвать величественной. А взгляд у нее был — как прикосновение холодной стали.
Ходили слухи, будто она — побочная дочь славного Олега. Не то с чего бы тот повенчал со своим преемником никому не известную девчонку из Плескова? Ну да, потом из сопливой малолетки выросла настоящая красавица, но мог ли об этом догадываться старый князь? Хотя, может, и мог. Не зря же варяги и славяне звали князя Вещим, а нурманы, по созвучию, — Хельги, Святым. Что, собственно, тоже означало — Вещий.
На столе перед великой княгиней киевской стояла золотая ваза с фруктами: виноградом и персиками. Серега знал, что фрукты тут — редкость. Дорогая редкость. Персиков он здесь вообще никогда не видел.
— Здравствуй, варяг.
Киевские князья, и Олег, и Игорь, держали для охотничьей забавы пятнистых пардусов: длинноногих гепардов и мускулистых тяжелых леопардов с широкими когтистыми лапами.
Голос у княгини — как прикосновение такой лапы: веский, низкий, мягкий… Но чувствовалось, что втянутые когти могут в любой момент…
— Здравствуй, княгиня!
Сергей поклонился. Ниже, чем обычно.
Но шлема не снял.
Честно говоря, он просто не знал, каковы правила общения с великими княгинями.
Ольга разглядывала его с интересом. Но в этом интересе не было ничего личного. И ничего женского. Так смотрят на меч. Прицениваясь.
Пауза затянулась. Молчание нарушил Свенельд.
— Расскажи княгине, варяг, что вы с другом сотворили в Чернигове! — пробасил воевода. — И не торопись. Время у нас есть.
Духарев в третий раз изложил события прошлой осени. Но на этот раз воевода не единожды перебивал его, уточняя некоторые детали и заостряя внимание на собственной логике Сергея. Духарев сообразил, что воевода хочет не только ознакомить княгиню с черниговской историей, но и продемонстрировать ей самого Сергея. Серега был не против. Эти двое были действительно сильными мира сего. От них исходил столь мощный запах Власти, что даже такой сильный князь, как Роговолт, превращался рядом с ними в фигуру второго ранга. Стоило немного постараться, чтобы понравиться таким персонам.
Духарев закончил.
— Угощайся, — княгиня указала на вазу. Серега взял персик, надкусил. Персик оказался так себе. Недозрелый.
Ольга внимательно наблюдала за ним.
— Ты уже пробовал эти плоды? — спросила она.
— Да, — сказал Духарев.
— Да, — сказал Духарев.
— Где?
— Э?э?э… Далеко отсюда.
Лишь одному человеку в этом мире было известно, откуда явился Сергей. Наставнику Рёреху. И посвящать еще кого?то в свою личную историю Духарев не собирался. Не потому, что боялся — не поверят. Здешние как раз поверят, никаких проблем. Но зачем лишний раз объявлять, что ты — чужой? Серега — варяг. По варяжскому закону воин, вступивший в военное братство, как бы рождается заново. Он может сохранить свое прошлое, а может и «забыть» его. И в этом случае выспрашивать варяга о том, кем он был раньше, считается нетактичным. «Закон признаешь? Перуна уважаешь? В сече крепок? Остальное — твое личное дело.
Прирожденный варяг Свенельд это правило знал. Дочь варяга и жена варяга княгиня Ольга — тоже. Конечно, ей было любопытно, но развивать тему она не стала. Вместо этого сделала неожиданный вывод:
— Хочешь своего Скарпи заиметь, воевода? Услышав имя «Скарпи» Серега нахмурился… А Свенельд ухмыльнулся.
— Хочу, — признал он. — Ты поняла.
— У твоего гридня не нурманская хитрость, — заметила княгиня. — Он мыслит как ромей.
— Ты так полагаешь? — воевода с сомнением поглядел на Серегу.
Ольга поглядела на персиковую косточку и не удержалась, спросила:
— Ты служил ромеям, варяг Серегей?
— Нет! — твердо ответил Духарев.
— Бою его варяг учил, это точно! — добавил Свенельд. — Ты все еще считаешь, что великому князю незачем знать о воровстве своего боярина?