Я выполнил просьбу твоего отца — увез заразу на другой конец земли. Мне этот платок не опасен: я убежденный холостяк. Я решительно настроен провести здесь остаток жизни. Теперь вы можете жить спокойно: проклятье над вами не властно. Люби Бесс, это чудное и верное тебе сокровище. И возможно, вы еще не раз вспомните
Вашего любящего дядю Пола.
Прочитав письмо, Бесс бросилась к террариуму, вытащила шкатулку и открыла крышку. Шкатулка была пуста. Эндрю представил себе Австралию, похожую по форме на трусы. Где-то там, далеко, сейчас пас баранов его самоотверженный дядя. Слезы благодарности навернулись на глаза Эндрю.
* * *
На следующий день после своего загадочного исчезновения Пол Хендерсон стоял на двадцатом этаже отеля «Мариотт» в Гонолулу. Из окна своего номера он задумчиво обозревал бухту Вайкики. Все это роскошно, но уж очень много народу. Да, конечно, лучше иметь собственный остров.
В дверь негромко постучали.
— Да-да, войдите, — крикнул Пол.
На пороге возник невысокий человечек с лицом холеной крысы. Такие лица получаются только путем долгого внутривидового скрещивания потомственных секретарей.
— Мой босс уже начал волноваться. Вы привезли платок?
— Да, конечно. — Пол небрежно бросил на стол носовой платок с цветами земляники.
Человек-секретарь снял телефонную трубку, быстро набрал номер и сказал куда-то «окей».
— Деньги только что переведены на ваш счет на Кайманах. Могу я полюбопытствовать, чем была вызвана задержка?
— Старый болван оставил платок в наследство не мне, а сопляку-внуку. Пришлось покрутиться.
— Я надеюсь, сопляк не пустит за вами полицию за кражу раритета? Мой босс не хотел бы…
— Нет-нет, не волнуйтесь. Я обставил все таким образом, что он мне еще и благодарен будет.
— Мой босс также просил полюбопытствовать, есть ли у вас еще какие-нибудь редкости? Вы знаете, как он щедр.
— К сожалению, для вашего босса больше ничего нет. Он же шекспирофил? Да, больше ничего.
— Приятно было иметь с вами дело, — человек-секретарь склонил голову в знак прощания и исчез за дверью.
В ожидании следующего посетителя Пол делал пометки в записной книжке. Попросить приятеля в Аделаиде переправить Эндрю письмо… Надо будет сочинить что-нибудь сентиментальное. Вроде: ах, прекрасная Бесс, твое верное сокровище… Пол усмехнулся. Сокровище, ага, верное, ага, как же! Насилу ноги от нее унес. Вбила себе в голову, что он, Пол, спит и видит, лишь бы увести ее у Эндрю… Ладно, теперь пусть поищет меня в Аделаиде.
Пора было доставать товар. Пол открыл створки огромного стенного шкафа и выкатил кофр на колесиках. Извлек из кофра коробку из-под клюшек для гольфа, снял крышку. Внутри лежал огромный, траченный ржавчиной меч, легко, как в кусок сливочного масла, воткнутый в камень.
«Эскалибур», — ясно читалось у его основания.
ЗАГАДОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В ЛИНДСБОРГЕ, ШТАТ КАНЗАС
31 октября 20** года, в канун Дня Всех Святых, городок Линдсборг, штат Канзас, был взволнован сразу двумя событиями. Во-первых, проректор Линдсборгского католического колледжа доктор Джеймс Сведен объявил название пьесы, которая силами самодеятельных актеров будет сыграна на Благодарение. А во-вторых, в маленьком, но дорогом B&B «Сезоны лисицы» поселился молодой и очень красивый гость из Манхеттена, Нью-Йорк. Да-да, из того, Настоящего Манхеттена, а не из его канзасского собрата, до которого всего два часа езды.
И если первое событие не носило в себе особой новизны: спектакли в Линдсборге ставили почти к любому празднику, и пьесы были довольно-таки однообразны, то второе взволновало сердца многих юных жительниц сего достойного города.
Тут надо все-таки сделать отступление: Линдсборг, конечно, городок невеликий, всего-то десять тысяч населения. Однако именно город, а не деревня вдоль хайвея, как прочая одноэтажная Америка. В нем есть тротуары и даже мощенная брусчаткой Главная улица. И жители Линдсборга — не дикари какие и к гостям из Манхеттена (штат Нью-Йорк) вполне привычные. Каждый год на Рождество и Пасху с Бродвея сюда приезжают певческие звезды, чтобы участвовать в спектаклях на религиозную тему. И эти спектакли транслируются на всю Америку. Так что Линдсборг о себе очень даже понимал, вы не думайте.
Но, к сожалению, жизнь в остальные десять месяцев, не занятых подготовкой к Пасхе и Рождеству, не баловала жителей разнообразием. Вокруг лежали кукурузные поля, все было плоско, сколько хватит глаз. Одно развлечение — спектакли «для себя», в которых принимал участие буквально весь город: кто шил костюмы, кто делал декорации, а самые счастливые — играли. Вот и в этот раз город обсуждал, как будут распределены роли. Ни для кого не явилось особым сюрпризом то, что главную роль пилигримки Сюзан получила очаровательная блондинка Эмили, дочь проректора Сведена. У нее был небольшой, но очень приятный голос, а внешность и вовсе — не придерешься.
Спектакли на Благодарение ставились обычно без привлечения художников или актеров со стороны. Но в этот раз первого ноября молодой человек, поселившийся накануне в «Сезонах лисицы», попросился на прием к проректору Сведену. Он представился Джеромом Кертисом, художником из Деревни (Гринвич-Виллиджа), который проводит здесь свой отпуск и будет рад помочь с декорациями. Секретарша проректора Кэтрин, которая слышала весь разговор через открытую дверь кабинета — в Линдсборге ни у кого не было секретов, — немедленно позвонила в «Сезоны лисицы». Хозяйка, Мэри Свенсон, радостно подтвердила, что да, Джером прибыл вчера в отпуск и занял комнату «Зима». Далее последовали всякие подробности о том, что молодой человек делал вчера и сегодня.