— Подождите! — нахмурился староста. — Но ведь Питер, как бы это сказать…
— Я знаю, — кивнул Марцис. — Парень не владел магией ни в малейшей степени. Я так понял, что не мог даже пользоваться амулетами? Выходит, что у него был сообщник. Впрочем, сейчас мы это проверим. Кунж, распечатайте дом.
Полицейский тут же принялся обрывать не так давно им же наклеенные ленты, и Фукс замер с выражением сосредоточенности на лице. Наконец черты лица его прояснились, но секундой позже напряглись еще больше.
— Господин советник! Так выходит, что его убили позже? После того, как он исчез. И этот сообщник…
— Господин Кобр, — Марцис грустно вздохнул. — Кто это мог сделать? Я имею в виду жителей деревни.
— Да вы… — губы Фукса затряслись. — Да вы что? Нет, ну госпожа Больб могла в запальчивости сотворить какую-нибудь гадость, но не в такой же степени, да и при чем тут Питер? Парня обожала вся деревня! Он был умницей, хотя из-за некоторой бездарности и вызывал жалость, но он умел себя поставить, да и… Даже после ссоры с матерью, хотя…
— Вы меня не поняли, — покачал головой Марцис, с улыбкой глядя на растерявшегося старосту. — Кто в деревне в состоянии выполнить перенос, невидимость, отвод глаз и зачистку следов магии? Чтобы вам было легко ответить, скажу, что убрать следы магии полностью невозможно, и я… — советник отвернул манжет и показал лиловый значок, — все равно их увижу.
— Ну, — Фукс принялся вращать глазами. — Отвод глаз всякий может, но тогда ж на улице старик Клавдий сидел, он слеп, так что… Он этот отвод не только видит, он его за милю чувствует!
— А остальное?
Марцис оставался терпеливым, хотя Кунж уже открыл дверь домика.
— Остальное? — Фукс смахнул со лба пот. — Остальное мог бы совершить я, кроме переноса, потом еще мать Питера — Сандра, Лизи, мать дочек Больб, наверное, Ева Больб, она пошустрей, да и как можно рассуждать об этом, если та же третья степень у меня с утра выглядит как первая, а к вечеру, да после хорошего ужина и стаканчика розового, и до четвертой дотягивается?
— Что ж, господин староста, — Марцис махнул рукой в сторону двери. — Тогда пожалуйте осмотреться!
5
Со времени последнего посещения Кунжом домика Питера в нем почти ничего не изменилось, разве только пыль легла на подоконники, на пол, на неказистую мебель, на покрывало узкой кровати, да легкомысленные голубоватые обои словно выцвели. Парень жил скромно, но аккуратно, именно поэтому кучка одежды на полу выглядела странно, несмотря на затягивающий ее плекс. Марцис медленно прошелся по комнате, наклонился над кроватью, провел ладонями над покрывалом, откинул его и пощупал подушку, затем открыл шкаф, погремел плечиками, всмотрелся в стекло буфета и наконец подошел к одежде. Плекс оказался безжалостно отброшен в сторону, а все предметы одежды тщательно подняты и изучены.
— Что видите странного? — спросил Марцис Кунжа.
— Я уже писал, — закашлялся полицейский, но тут же расправил плечи и доложил: — Все пуговицы застегнуты, насколько я мог разглядеть, не касаясь улик, предметы одежды тщательно вложены один в другой.
— И носки, — задумался Марцис.
— Так это, — Фукс переступил с ноги на ногу. — Перенос?
— Нет, — дернул подбородком Марцис.
— Я проверил не только дом, но и участок за ним, — заметил Кунж. — Там не было ничьих следов. Грядки, овощи. Кстати, не только свекла. И тоже никакой магии.
— Тут была магия, — пробормотал Марцис. — На кровати и здесь.
Советник бросил одежду обратно.
— Кто-то искал парня. И искал уже после посещения домика вами, Кунж. Фукс, скажите, кому вы позволили войти в дом?
— Господин советник, — нахмурился Кунж. — Но ленты…
— Они прекрасно отклеиваются и без помощи магии, — улыбнулся Марцис. — Обычный пар и все. Ну, Фукс? Кто здесь был?
На старосту было больно смотреть. Его лицо покраснело, губы побледнели, и он хватал ими воздух так, словно не дышал, а пытался наесться. Но Марцис не спускал со старосты взгляда, и тот судорожно выдохнул.
— Лизи.
— Еще кто?
— Ева.
6
На Лизи полное дознание повлияло самым незначительным образом. Явно перешагнув сорокалетний рубеж и не имея особой красоты, она таинственным образом оказалась преисполнена живого обаяния и ума. Войдя в дом, Марцис и Кунж обнаружили чистоту и уют. Лизи не злоупотребляла магией, хотя лак на ее мебели облупился, а побелка на потолке и стенах змеилась трещинами. Сама хозяйка встретила гостей сидя в кресле и закутавшись в длинную, до пола, шаль.
— Чем могу служить, полицейский?
Кунж помнил низкий голос Лизи и, как и при собственном дознании, почувствовал, что мурашки торопятся из-под лопаток к середине спины.
— Лизи, с вами хочет поговорить господин советник. У него есть вопросы по поводу исчезновения Питера. Вы согласны ответить на несколько вопросов?
— Разве я могу отказаться?
Она отвернулась к окну, но сделала это именно так, чтобы показать и линию шеи, и маленькое ушко, украшенное рубиновой сережкой, и острый, без малейшего намека на дряблость подбородок.
Вы согласны ответить на несколько вопросов?
— Разве я могу отказаться?
Она отвернулась к окну, но сделала это именно так, чтобы показать и линию шеи, и маленькое ушко, украшенное рубиновой сережкой, и острый, без малейшего намека на дряблость подбородок.