— Чего вы от меня хотите? — спросил он, не открывая глаз.
— Вы уже задавали этот вопрос, — ответил полицейский.
— Чего вы от нас хотите? — спросила Лиз.
— Чего вы от меня хотите? — спросил он, не открывая глаз.
— Вы уже задавали этот вопрос, — ответил полицейский.
— Чего вы от нас хотите? — спросила Лиз.
— Я хочу, чтобы г-н Андерсон вернулся на свое рабочее место.
— Это невозможно, — брякнул г-н Фишер.
В кабинете следователя воцарилась тишина. Наверное, ее следовало бы назвать «звенящей» или «гулкой». П. Ф. Браун, автор детективных рассказов, написал бы: «Гулкая тишина». А чтобы читателю стало ясно, что он не шутит, писатель сравнил бы эту тишину с пустой бутылкой, прозрачной, стеклянной, куда можно дунуть, и она произведет «прозрачный», «пустой» звук, напоминающий жуткий, не к ночи сказать — ЗЛОВЕЩИЙ — голос флейты Пана.
Вот какая тишина воцарилась в кабинете следователя.
* * *
— Итак, вы стояли на перекрестке, ожидая зеленого сигнала светофора. И говорили… о чем вы говорили, г-н Фишер?
— Я уже отвечал на этот вопрос. Но если вы настаиваете…
— Я настаиваю.
— Мы говорили о попках.
Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта, слегка покраснела. Она краснела всякий раз, как только всплывала тема утреннего разговора, в разгар которого Пол Андерсон, менеджер по рекламе, без предупреждения шагнул в круглое отверстие канализационного люка. Она краснела уже четвертый или пятый раз, но если бы в кабинете следователя оказался внимательный наблюдатель, еще лучше — настоящий знаток чел. душ, он заметил бы, что в первый раз она покраснела куда гуще, чем во второй, а к последнему, пятому, покраснению оттенок ее кожи изменился всего на 4-5 %, а это и покраснением-то назвать было нельзя.
— О каких именно попках?
— О женских попках.
— А знаете что? Мне ВНЕЗАПНО пришло в голову, что это как-то неестественно, — задумчиво сказал полицейский.
— Что именно? — уныло осведомился г-н Фишер.
— Я тут подумал… — полицейский хихикнул и застенчиво посмотрел на Лиз (Лиз вздрогнула). — Вот как-то не сходится…
— Что не сходится?
— Женские попки. Вот как-то подозрительно это.
Г-н Фишер вздохнул и в пятый раз принялся объяснять, что размышление о женских попках в данном случае не было предметом беседы с эротическим подтекстом, какая случается порой между мужчинами, но сугубо деловым, рабочим моментом. Менеджеру по рекламе приходится обсуждать с коллегами женские попки не реже, чем полицейским промеж собой…
— …модели оружия? — робко подсказала Лиз.
— …или, к примеру, мотивы преступления, пол, цвет кожи преступника и его… ммм…
— …сексуальные предпочтения, — с удовольствием закончил полицейский.
* * *
— …только не говори, пожалуйста, что эта корова снималась в рекламе «Смайлз»! С тех пор она набрала по крайней мере пять кило, а то и все семь! Она жрет как бегемот! Почему бы не поставить в кадр Быка Малиганна? Пусть тряхнет мошной! Или — лучше приведи свою бабушку! Ту, что играла у Гриффита… Кстати — хорошая идея. Нужно только найти выгодный ракурс… Все будет лучше, чем это! Честно говоря, просто с души воротит… — вот что сказал Пол Андерсон, менеджер по рекламе, имея в виду только что отснятый материал.
— Она не так уж плоха, — возразил г-н Фишер, менеджер по рекламе. — Черт возьми, Пол, тебе бы шампанское рекламировать, а не белье.
— Не пикируйтесь, мальчики, — сказала Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта.
— Не пикируйтесь, мальчики, — сказала Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта.
— Прошу прощения, мне срочно нужно…
— СТОП! — сказал полицейский. — Ну-ка, отмотаем назад!
— СТОП! — закричал режиссер. — Перекур — пятнадцать минут (время пошло)!
— Меня распнут! — сообщил коллегам Пол Андерсон, менеджер по рекламе. — Меня повесят на собственном галстуке — если мы немедленно, прямо теперь не придумаем, как убедить клиента в том, что эта сцена — не блевонтин! Мне нужны аргументы!
— Мне нужно проветриться! — сказала Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта.
— Мне нужен кофеин, желательно — в невообразимых количествах, — заявил г-н Фишер, менеджер по рекламе, — как насчет накофеиниться по полной программе?
— ДАЛЬШЕ! — сказал полицейский.
— Только не здесь! Вон там, через дорогу, — протянул руку Пол Андерсон, менеджер по рекламе, — от здешнего капучино у меня…
— ДАЛЬШЕ! — сказал полицейский.
— …не понимаю, почему ты так нервничаешь? — спросил г-н Фишер, менеджер по рекламе — По-моему, всё в пределах нормы…
— Пол — перфекционист, — сказала Лиз, начальник отдела рекламы и сбыта, — за это мы ему и платим.
— Да, но… — возразил г-н Фишер.
— Раскройте глаза, тупицы! — закричал Пол Андерсон, менеджер по рекламе. — Это же отвратительно! Вы только посмотрите на эту жирную сволочь! Она же меня убивает! Она душит меня! Где твои глаза, Фишер? Только не говори, пожалуйста, что эта корова снималась в рекламе «Смайлз»…
— СТОП! — закричал полицейский, — Я требую немедленного проведения СЛЕДСТВЕННОГО ЭКСПЕРИМЕНТА! Подать авто! Три минуты на сборы (время пошло)!
2
Если сесть в бомбардировщик, заправленный под завязку первоклассным топливом, в один из новейших засекреченных самолетов, который напоминает хищного черного ската, плоского, как древесный лист, невидимого для спутников и радаров, если захлопнуть полупрозрачный колпак, натянуть кислородную маску, запустить мощный реактивный двигатель и взмыть над миром, подобно безжалостному Ангелу Возмездия, если при всем при этом намеренно пренебречь гуманитарными идеями, плюнуть на все без исключения общечеловеческие ценности, похерить Заповеди и подпалить перышки Голубю Мира, если произвести все эти действия в указанной последовательности, рано или поздно в прицеле аппарата для бомбометания появится город Нью-Йорк — как нельзя лучше отвечающий критериям Истинного Алтаря Гнева Господня.