помощь князь Ярослав, чтобы отбросить напиравшие немецкие отряды. Они рвались захватить и покорить Новгород. Бились мы на реке Омовже, где князь
разметал врагов и половину утопил подо льдом.
— А кто был у коназа Ярослава помощником?
— Славные были воеводы. А самым верным помощником был его сынок, княжич Александр. На то не гляди, что ему тогда было годов пятнадцать.
Князь Ярослав дал ему отдельную сотню, и княжич смело бился против врагов, как заправский воин.
— Я об этом Искендере уже слышал, — сказал Бату-хан.
— Мне доносили, что он теперь правит Новгородом, дружина его растет и он становится
опасным. Великие полководцы, как Искендер Двурогий и другие, уже в юности проявляли дерзость и отвагу в воинских делах.
Мне надо больше знать об Искендере Новгородском. Может быть, мне еще придется встретиться с этим подрастающим беркутом, выкормленным в
снегах северной земли. Нукеры! Уведите пленных!
Тотчас же явились два нукера и сделали знак русским удалиться. Пятясь и кланяясь, оба пленных уже почти достигли выхода, когда Бату-хан
неожиданно крикнул:
— Стойте! Скажите мне еще, сколько войска у новгородского коназа?
Старик замялся. В это мгновение Кожемяка, будто зацепившись за ковер, навалился на него и шепнул:
— Придержи язык-то!
— Хан милостивый, — медленно сказал Савва, — неведомо нам это. Я из дружины в те поры ушел и в лесу жил. Кто ж его знает, сколько войска у
князя стало!
Бату-хан сдвинул брови:
— Ступайте вон!
Пленные еще раз поклонились и исчезли за дверной занавеской.
— А мне нравится этот молодой коназ Искендер, — заметил Субудай-багатур. — Видно, что он прирожденный смелый воин. Я бы назначил его
тысячником, начальником отряда пленных урусов, который пойдет с тобой на «вечерние страны».
— Пока я пошлю проверить, что замышляет этот коназ, — сказал Бату, пристально глядя на Арапшу. — Тебе поручаю я это важное дело.
— Внимание и повиновение! — ответил Арапша.
— Ты поедешь в Переяславль, а может быть, и дальше, в Новгород. Там ты разузнаешь, что теперь делает и что замышляет беспокойный молодой
коназ Искендер. Возьмешь с собой десяток самых надежных нукеров. Через них ты будешь присылать мне донесения.
Отравиться должен сегодня же.
— Будет сделано, великий, — ответил Арапша и стремительно вышел.
Глава 2
ИДУТ РУССКИЕ ПЛОТЫ
Бату-хан со своими приближенными находился на верхней площадке «золотого домика». Он получил тревожные известия с южного побережья
Абескунского моря, что там один из его родичей, хан Хулагу, собирает войско, посылая отдельные отряды на север, к реке Куре на границе Синей
Орды, и что эти отряды затевают стычки, стараясь захватить пленных и разведать от них все, что возможно, о войске Бату-хана.
Приехавший с этим донесением сотник, старый и опытный монгол, еще помнивший Чингиз-хана, на вопросы темников отвечал убежденно, что с юга
надвигается война: хан чингизид Хулагу хочет напасть на ставку Саин-хана.
Все посматривали на Бату-хана — как он отнесется к этому известию?
Ничто не изменилось на сухом холодном лице Бату-хана. Он, как обычно, внимательно выслушал сотника, но свое мнение затаил про себя.
Быстро поднявшийся на площадку нукер доложил, что с севера, из кипчакской степи, прибыл на взмыленном коне второй вестник и тоже просит
лично сообщить «непобедимому» важные новости.
— Приведи его!
Вошел молодой кипчакский воин в хорезмском полосатом халате и желтом кожаном малахае с лисьими отворотами. Он бросился Бату в ноги,
поцеловал ковер между руками и отцепил от серебряного пояса черно-бурую лисицу с длинным пушистым хвостом, разостлав ее перед троном.
— Берегись, великий хан! — воскликнул он, оставаясь на коленях.
— Берегись, великий хан! — воскликнул он, оставаясь на коленях. — На тебя по реке плывет войско урусов. Я прискакал, чтобы сказать:
готовься к битве!
Слегка сдвинулись брови у Бату-хана, сейчас же лицо его снова приняло обычное невозмутимое выражение. Он встал и подошел к решетке,
окружавшей площадку. В лучах яркого солнца широко раскинулся беспорядочно строящийся город, где наспех слепленные домишки терялись в кольцах
кочевых юрт. На север уходила бесконечная даль серебряной широкой реки. Солнечные блики сверкали на ней, как прыгающие золотые рыбки.
Гонец, указывая рукою одаль, повторял:
— Гляди туда! Видишь, вниз по реке к нам плывут урусы. Они замыслили недоброе.
— Но где же их корабли? Я не вижу ни мачт, ни парусов. — Их нет. Это связанные длинные бревна, на которые поставлены маленькие соломенные
юрты, в них прячутся урусы. Такие связанные бревна урусы называют «плоты». Их плывет много: я сам насчитал пятьдесят или больше…
— Слушайте, смотрящие мне в глаза! — воскликнул Бату-хан необычно звенящим, радостным голосом. — Этот новгородский коназ Искендер оказался
мне верным: он выполнил то, что обещал. Это он мне посылает бревна для постройки дворцов в моей будущей столице Мира. А тебя я хочу
отблагодарить, кипчакский воин, за твой зоркий глаз, радостную весть. Тургауд, принеси для доброго вестника самаркандский халат.
***
Русские плоты, связанные из вековых огромных стволов, приплыли не без труда из глубины муромских лесов до Нижнего Новгорода, чтобы плыть