Тригестум и Венецию, чтобы оттуда идти дальше.
— Гонец издалека! — сказал кто-то.
Два всадника быстро приближались вскачь и остановили коней у подножия холма. Звеня оружием, на холм поднялся начальник охранной сотни
Арслан-мэргэн, заменивший погибшего в бою под Краковом Мусука. Вытирая лицо желтым шелковым платком, он выпрямился, остановился на краю ковра и
оглянулся. За ним медленно шагал, весь покрыть белой пылью, коренастый монгол. Его свисавшие по углам рта редкие усы казались от пыли седыми.
— Встань здесь рядом! — приказал Арслан-мэргэн.
Монгол вытащил из-за пазухи кожаную трубку и, держа ее бережно на вытянутых руках, произнес твердо и четко заученные им заранее слова:
— Послание владыке улуса Джучиева, повелителю Синей Орды и «вечерних стран», Бату-хану от Туракины, великой правительницы земель
монгольских…
Бату-хан встал, и сидевшие встали. Кто-то встревоженно прошептал:
— Неотвратимое совершилось!
Бату-хан сказал особенно торжественным голосом:
— Подойди ко мне!
Монгольский гонец приблизился мелкими шажками, опустился на колени и, расставив руки, поцеловал ковер. Затем, оставаясь на коленях, он
распустил ремень, обвязанный вокруг кожаной трубки, и вытащил из нее свернутый пергамент. К нему на красном шнурке была прикреплена сделанная из
синего воска круглая печать великого кагана. Бату-хан двумя руками принял пергамент, приложил его ко лбу, губам и груди, затем развернул свиток.
Он молча прочел послание. Прикрыл рукавом глаза и оставался некоторое время неподвижным. Очнувшись и держа перед собой пергамент, он передал его
хранителю печати Ак-Хасану.
— Прочти, что пишет хранительница великого престола, моя высокочтимая тетка Туракина.
Ак-Хасан бережно взял свиток двумя руками, приложил его ко лбу и затем громко, нараспев прочел:
— «Священный Правитель, заботливо наблюдавший с небес за жизнью любимого им монгольского народа, призвал к себе в несметные полки
заоблачного войска сына своего, моего возлюбленного мужа, сверкающего доблестью Угэдэй-кагана.
Слушайте все, у кого в жилах течет горячая
благородная кровь Священного Правителя: приезжайте немедленно в Каракорум, на курултай для избрания преемника великого кагана, нового властителя
безграничного царства монгольского».
Некоторые полководцы, подняв руки, завыли, но, видя, что Бату-хан остается холодным и непроницаемым, замолкли.
По-прежнему невозмутимый, с глазами, устремленными вдаль, Бату-хан сказал:
— Сегодня, и завтра, и все девять дней мы будем совершать жалостливые обряды в память великого кагана, оплакивая того, кто ушел от нас в
светлое царство заоблачных теней. Но пусть никто без моего приказания не осмелится уехать отсюда в Каракорум. Начатая мною война требует своего
завершения и полного разгрома «вечерних стран». А великий курултай произойдет в назначенное мною время.
Бату-хан сел, и все бесшумно опустились на землю. Гонец, пятясь на коленях, сполз с ковра, поднялся на ноги и остановился позади Арслан-
мэргэна. Бату-хан провожал его пристальным взглядом.
— Разреши доложить, — сказал Арслан-мэргэн.
— Говори.
— Гуюк-хан и с ним вся его свита и его охранный отряд сегодня на заре внезапно покинули наш лагерь. Гуюк-хан настолько торопился, что
оставил половину своих коней, скота и вьюков. Его воины сказали, что Гуюк-хан; объявил им о своем спешном возвращении в Каракорум. Я все же
успел догнать Гуюк-хана. Он стегал плетью коня и крикнул мне: «Пускай Саин-хан занимается поисками последнего моря», мне же предстоит другая,
более высокая и важная задача: поднять высоко и грозно над всеми народами вселенной девятихвостое знамя Священного Правителя.
Все ждали, что скажет Бату-хан. Он указал рукой на заостренные колья:
— Вот то высокое место, которое заслужил Гуюк-хан! Воин в походе, покидающий без разрешения вождя войско, становится предателем своего
народа. Как же Гуюк-хан будет исполнять «более высокую и важную задачу», как он говорит, если первый показывает пример неповиновения? Гуюк-хан
сам приблизил свой последний день.
Бог войны Сульдэ его осудит.
— Позволь сказать слово! — прервал наступившее молчание посол арабского халифа Абд ар-Рахман. — Твой ясный ум правильно отметил:
«Наша великая война требует своего завершения». Пока ты сам не повернешь колеса судьбы в новом направлении, после того как раздавишь
гордыню и злобу враждующих между собой королей «вечерних стран», война окончиться не может. А тем временем хранительница престола великого
кагана Туракина сможет управлять делами царства сама, с помощью своих мудрых и опытных советников. Только когда копыта твоего серебристо-белого
коня омоются волнами «последнего моря», окружающего нашу землю, ты повернешь обратно свое непобедимое войско,. тогда все народы вселенной
признают в тебе единого, величайшего владыку, кагана, но только в тебе, а не в убежавшем Гуюк-хане.
— Да живет много лет наш любимый, великий Саин-хан! воскликнул хан Менгу.
— Да здравствует наш грозный, непобедимый Саин-хан, покоритель народов мира! — повторили все хором.
Глава 4
УПРЯМЫЕ ГОРЦЫ
Ленивые волны набегали на каменистый берег и откатывались назад, унося с собой гальку и мелкие розовые двухстворчатые раковины. Татарская