одну грозную силу, чтобы первым напасть в меня.
— Верно! Верно! — закричали сидевшие. — У них никого нет, кто посмел бы первым напасть на непобедимые войска нашего джихангира.
— Поэтому мы будем продолжать идти вперед, все вперед до «последнего» моря!
***
От Киева, где татары понесли огромные жертвы, он двинулись в сторону заходящего солнца, направляясь через Галицко-Волынскую Русь.
— У них никого нет, кто посмел бы первым напасть на непобедимые войска нашего джихангира.
— Поэтому мы будем продолжать идти вперед, все вперед до «последнего» моря!
***
От Киева, где татары понесли огромные жертвы, он двинулись в сторону заходящего солнца, направляясь через Галицко-Волынскую Русь. Передовые
отряды монголов подходили к стенам встречных городов, требовали покорной сдачи, и если жители, открыв ворота, впускали их, они сейчас же
растекались по всем улицам, врывались в жилища, забирали все, что находили, и, подобно саранче, истребив все да своем пути, вьючили добычу на
небольших, но выносливых монгольских коней и приканчивали всех тех жителей, которые осмеливались сопротивляться. Так, где налетом, где лживыми
обещаниями, татары взяли города Колодяжин, Каменец и другие, но город Данилов не открыл им своих ворот. Горожане вместе с прибежавшими из
окрестных селений крестьянами мужественно и геройски защищались, сбрасывая камни и сбивая топорами и рогатинами взбиравшихся на стены татар.
Помня приказ Бату-хана, «не задерживаясь идти вперед на заход солнца, монголы прекратили осаду Данилова и двинулись дальше на запад.
Гуюк-хан, дойдя до Кременца, рассчитывал быстро овладеть им.
Он помнил повеление Бату-хана, сказанное с презрительной усмешкой, и хотел поскорее разделаться с Кременцом, раздавив его, как яйцо.
Но здесь случилось неожиданное.
Перед ним оказался город — неприступная крепость на горе.
Дорога вилась по крутому каменистому подъему. На верху прочных стен видны были жители, готовые к защите. Гуюк-хан сидел на гнедом жеребце и
мрачно смотрел вверх на запертые городские ворота. И дорога и боковые скаты холма, на котором был расположен город, блестели, как стекло. Что бы
это могло быть? Он приказал переводчику с двумя всадниками подняться к воротам и потребовать немедленной сдачи города, обещая пощадить покорных
жителей и не тронуть их имущества. Однако подняться к воротам оказалось невозможным: жители, услышав о приближении монголов, полили гору водой,
и теперь она вся обледенела. Кони скользили и падали. Со стен раздавались крики и смех, летели камни.
Гуюк-хан в бешенстве приказал дожидаться стенобитных машин, следовавших за войском. Через два дня прибыл один камнемет. Его везли
двенадцать быков, но втащить машину на гору по обледенелой дороге оказалось невозможным, поэтому пришлось оставить ее внизу.
С грохотом она стала швырять тяжелые камни, направляя их в городские ворота. Но камни — одни не долетали, другие, долетев, из-за дальности
расстояния, не могли сломать прочных ворот. Все попытки монгольских воинов взять Кременец окончились неудачей.
Гуюк-хану привели нескольких захваченных ранее пленных. С ними вместе пришел толмач, которого татары давно возили с собою.
Оборванный, в жалких лохмотьях, с тяжелой цепью на ноге, он представлял, однако, для них большую ценность, так как мог объясняться и по-
кумански, и по-татарски, и по-русски.
— Кто защищает этот проклятый город? — спросил Гуюк.
— Пленные говорят, что князь галицкий Даниил поручил защиту Кременца тысяцкому Никодиму, а тот приказал жителям полить водой эту гору,
держаться изо всех сил, не верить татарам и не открывать им ворота.
Простояв безуспешно под Кременцом несколько дней, Гуюк-хан приказал своему войску двинуться дальше, а захваченных пленных перебить.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
МОНГОЛЬСКИЙ АРКАН НАД ЕВРОПОЙ
Глава 1
ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА ПОД УДАРОМ МОНГОЛОВ
По свидетельству современных хроник, объятые ужасом при известии о вторжении полчищ диких монголов европейские государства стали принимать
спешные меры, собирать войска и вооружать население.
Все ожидали, что во главе объединенных войск Европы встанет германский император Фридрих II Гогенштауфен и поведет их против страшных орд
Бату-хана.
Но император оставался в Италии, где шла напряженная борьба между его партией и партией главы всех католиков девяностолетнего римского папы
Григория IX, который три раза во всех церквах повелел предать анафеме императора Фридриха II и рассылал послания германским правителям, призывая
их к избранию нового императора.
Сам же папа находился в то время во Франции, в городе Лионе. Эта длительная распря между папой и императором и их сторонниками
препятствовала всякому успешному начинанию для спасения Европы.
Видя полную неподготовленность европейских государств, папа стал призывать всех правителей Европы организовать общий крестовый поход против
монголов, даже соглашаясь на то, чтобы во главе всех войск встал ненавистный ему император Фридрих II.
Пока Фридрих из своей виллы на острове Сицилии рассылал приказы и пространные послания своим вассалам, войска Бату-хана несколькими
потоками вторглись в европейские земли. Все дошедшие до нас сведения о движении монгольских войск носят крайне запутанный характер и их очень