цветущие равнины неверных.
..
— Неужели не сохранилось никаких известий о славном Абд ар-Рахмане? — спросил халиф задумчиво.
Дуда развел руками:
— Я много расспрашивал всех, кого мог: старых имамов, мудрейших ученых в медресе, бродячих певцов и знающих древние сказания дервишей…
Вое говорили разное, но никто ничего точно не сказал. Ведь когда сидишь на ступеньках мечети, воздвигнутой благодаря твоим заботам, — да будет
твое имя во веки прославлено!
— то мимо проходит много разных людей со всех восьми сторон света, и не раз услышишь дивное…
— Вот теперь ты мне и расскажи дивное.
— Однажды ко мне пришел путник с сумрачным лицом, глаза у него горели затаенной мыслью. Меня поразило, что он заказал мне вырезать на
золотом перстне надпись… — Дуда замолк.
— Какую надпись? Говори скорее! — воскликнул халиф глухим, дрожащим от скрытого гнева голосом.
— Он приказал написать: «Абд ар-Рахман-Франкобоец — надежда верующих»…
— И ты сделал такую надпись?
— Что мне заказывают, то я и делаю.
— Какой он был с виду? Встречал ли ты его потом? Здесь ли он, в Багдаде, или уехал в иные страны?
— Я его видел несколько раз. Жизнь моя длинная, — чего только не увидишь! В последний раз я увидел, как этот человек, уже сильно
поседевший, входил в мечеть. С ним рядом шел жизнерадостный юноша, держа в руках священные книги. Я запомнил этого юношу. Он стал усердно
посещать медресе. Раз как-то я его окликнул. Он подошел и сел рядом. Я угостил его свежими финиками. Мы разговорились и стали друзьями. Он даже
заходил ко мне на дом и у меня ночевал.
Мне понравился этот веселый, ласковый со всеми юноша, его почтение к старшим, его живой ум, любовь к старинным песням. Больше всего он
увлекался не духовными книгами, а древними сказаниями и повестями о великих завоеваниях арабов. — Где этот юноша? Я посажу около того места, где
ты работаешь, особого опытного человека, который его выследит.
— Позволь дать тебе мой скромный совет. Я знаю, где он живет теперь. Окончив с похвалой и почетом медресе, он поставил свою старую палатку
в кочевом племени бенабаядов. Там он живет вместе с прабабушкой, которая ему готовит пищу и поет старинные песни. Он самый смелый из всех юношей
этого кочевья. Он завернул в ковер и спрятал книги, а зарабатывает себе на пропитание укрощением и обучением своенравных лошадей и охотой на
диких зверей. Иногда, приезжая в Багдад, заходит он ко мне и привозит то сыр, то финики и виноград. У меня же он ночует и слушает мои рассказы
про старину. Если он узнает, что ты желаешь его видеть, то будет счастлив стереть своим лбом пыль перед твоим блистательным троном.
Халиф подумал и сказал:
— Если он действительно ученый, как ты говоришь, и душа его стремится к доблести, то я сделаю его… — тут халиф запнулся и добавил:
— то я, может быть, его возвеличу.
***
Несколько дней спустя Дуда Праведный явился во дворец к халифу с юношей, о котором рассказывал. Халиф принял обоих в зале, где среди цветов
взлетали тонкие серебряные струйки нескольких фонтанов, распространят прохладу.
Юноша был строен и красив. Держался скромно, но с достоинством.
На нем была обычная полосатая одежда кочевников, за поясом старинный кинжал дамасской работы.
Халиф принял обоих в зале, где среди цветов
взлетали тонкие серебряные струйки нескольких фонтанов, распространят прохладу.
Юноша был строен и красив. Держался скромно, но с достоинством.
На нем была обычная полосатая одежда кочевников, за поясом старинный кинжал дамасской работы.
Халиф усадил юношу перед собой на ковре, смотрел на него милостивым взглядом, но иногда в его прищуренных глазах Дуда замечал зловещие,
недобрые огоньки. Халиф расспрашивал юношу о конях и о прабабушке — какого она рода, и об охоте на львов. Абд ар-Рахман обо всем говорил просто
и очень искренне:
— Я верю, что будет война и что мне удастся обнажить свой меч для защиты знамени пророка. Я бы хотел уехать в дальние страны, особенно на
заход солнца, в Испанию, чтобы узнать, сохранились ли там смелые потомки наших великих завоевателей.
— Теперь нужно ехать совсем не в Испанию, а на восток и север. Там назревают великие события и готовятся невиданные еще войны, — заметил
Дуда.
— Почему ты так думаешь? — спросил халиф и приказал подать душистого ширазского вина.
Угощая Дуду и юношу, он внимательно выслушивал их ответы.
Дуда, почтительно поглаживая бороду, сказал:
— Люди, одетые путниками из далекой страны, говорили, что в низовьях великой реки Итиль расположилась боевая ставка неведомого могучего
племени неверных татар, иначе называемых мунгалами.
— Это очень важно. Мне нужно туда отправить своего посла и верных лазутчиков. — Если ты пошлешь Абд ар-Рахмана к татарскому хану, а я буду
его сопровождать в качестве писца и лекаря, то уверен, что он сумеет вскоре заслужить там благосклонность грозного татарского владыки, а я,
кроме того, сделаюсь у хана придворным лекарем.
Тогда бы мы присылали твоему святейшеству через надежных людей донесения обо всем, что замышляет повелитель диких северных орд, насколько
он могуч, как возможно одолеть его.
— Я подумаю над этим, а пока ты пройдешь в мой странноприимный дом для почетных путников. Там будут кормить и беречь Абд ар-Рахмана как