И громко рассмеялся, чувствуя себя уже не беспомощным искалеченным мальчишкой, но могучим воином, способным противостоять и эльфам, и шейдам, и любым творениям магии. Теперь?то уж никто не станет над ним насмехаться! Теперь ему уже не придётся полагаться на помощь Сапфиры или Арьи, чтоб справиться с таким врагом, как Дурза!
Он атаковал Ванира, и поле загудело от их топота и яростного звона мечей. Они то бросались друг на друга, делая выпады, то отскакивали назад, и от их могучих ударов поднимался такой ветер, что сосновые ветви над головой начинали раскачиваться и посыпать иголками спутанные волосы бойцов. Поединок продолжался долго, ибо и теперь Ванир оставался отличным спарринг?партнёром для Эрагона. Но в конце концов, обманув противника ложным выпадом, Эрагон пробился сквозь его защиту и нанёс эльфу страшный удар по плечу, явно сломав ему кость.
Ванир выронил меч; лицо его побледнело.
— Как быстр твой клинок! — воскликнул он, и Эрагон узнал строку из знаменитого «Лэ об Умходане».
— Клянусь богами! — вскричал Орик. — Это был самый лучший бой на мечах, какой мне когда?либо доводилось видеть! А ведь я был свидетелем твоего поединка с Арьей в Фартхен Дуре!
И тут Ванир проделал такое, чего Эрагон никак не ожидал: эльф прижал неповреждённую руку к груди и поклонился, словно вассал, присягавший на верность.
— Я прошу у тебя прощенья, Эрагон?элда, — торжественно сказал он, — за то, что так непочтительно вёл себя прежде. Я считал, что ты принёс моему народу одни несчастья, и, движимый страхом за будущее, обращался с тобой совершенно неподобающим образохм. Теперь, однако, я понял, что ни ты, ни твой народ не являются угрозой нашему общему делу.
Теперь, однако, я понял, что ни ты, ни твой народ не являются угрозой нашему общему делу. — Нелегка хриплым от волнения голосом Ванир воскликнул: — О да, отныне ты действительно достоин звания Всадника!
Эрагон поклонился в ответ:
— Твои слова — большая честь для меня, Ванир?водхр! Прости, что нанёс тебе такую рану, и позволь мне исцелить её.
— Не нужно. Положимся на природу, пусть она сама залечит её, а мне это будет памятью о том, что некогда я скрестил клинки с самим Эрагоном, Губителем Шейдов! Не беспокойся, это ничуть не нарушит наши планы: мы снова встретимся здесь завтра и продолжим наши поединки, я ведь так же хорошо владею и левой рукой.
Они ещё раз поклонились друг другу, и Ванир покинул ристалище.
Орик, хлопнув себя по ляжке, воскликнул:
— Вот уж теперь у нас точно есть шанс на победу! Печёнкой чую! Говорят, печёнка всегда первой такое чувствует, и сейчас она говорит мне, что все это здорово порадует и Хротгара с Насуадой!
Эрагон промолчал; он был занят тем, что с помощью магии вновь острил свой Заррок после учебного поединка. Лишь немного погодя он мысленно обратился к Сапфире:
«Если было бы достаточно одной лишь эльфийской быстроты и силы, эльфы давно бы уже сбросили этого Гальбаторикса с его трона!»
Однако же он и сам был страшно рад и обретённым возможностям, и, главное, тому, что наконец избавился от мучительных болей в спине. Страшные приступы исчезли, как не бывало, и разум Эрагона словно высвободился от окутывавшей его пелены, обретя способность мыслить ясно и решительно.
У них оставалось ещё немного времени до встречи с Оромисом и Глаэдром, и Эрагон, взяв лук и колчан со стрелами, направился к тиру, где эльфы упражнялись в стрельбе. Хотя луки эльфов и были гораздо мощнее, чем его собственный, но мишени оказались для него слишком малы, да и расстояние до них показалось ему слишком большим. И для начала он решить пострелять с половины дистанции.
Заняв позицию, Эрагон вложил стрелу и медленно натянул тетиву, радуясь, как легко у него это получается. Взяв прицел, он пустил стрелу, внимательно следя за тем, куда она попадёт. Стрела, как рассвирепевший шмель, с жужжанием понеслась к мишени и вонзилась прямо в центр. Эрагон довольно улыбнулся. Он стрелял снова и снова, постоянно наращивая скорость стрельбы, пока не достиг тридцати выстрелов в минуту.
На тридцать первой стреле он натянул лук чуть сильнее, чем раньше — точнее, чем раньше у него хватало сил, — и тисовый лук с оглушительным треском сломался пополам, оцарапав ему пальцы разлетевшимися во все стороны осколками. От внезапного рывка рука тут же онемела.
Эрагон уставился на обломки лука, страшно расстроенный. Этот лук ему на день рождения более трех лет назад подарил Гэрроу. С тех пор не проходило и недели, чтоб Эрагон им не воспользовался. Этот лук не раз помогал ему добывать пищу для всей семьи; если б не он, им порой пришлось бы голодать. Из этого лука Эрагон застрелил своего первого оленя. Из этого лука он убил и своего первого ургала. На этом луке он впервые испытал свои магические способности. Ему казалось, что он потерял верного старого друга, на которого всегда мог положиться даже в самой скверной ситуации.
Сапфира обнюхала обломки и сделала вывод: «Похоже, тебе понадобится новый метатель для стрел».
Эрагон только крякнул от неудовольствия и махнул рукой; беседовать настроения не было. Он собрал стрелы, и они с Сапфирой полетели к белым утёсам Тельнаира.