Старый дракон фыркнул и направился к Оромису, слегка прихрамывая и подпрыгивая из?за отсутствия передней лапы. Вдруг Сапфира сделала резкий выпад вперёд, игриво куснула Глаэдра за кончик хвоста и тут же отскочила, потому что Глаэдр, резко обернувшись и в свирепом оскале обнажив чудовищные клыки, сделал вид, что кусает её в шею.
Эрагон поморщился: он слишком поздно сообразил, что нужно заткнуть уши, иначе от рёва Глаэдра можно было оглохнуть. Он так рассердился, что Эрагон понял: Сапфира далеко не впервые за эти дни надоедает ему своими приставаниями. В ней постоянно чувствовалось игривое возбуждение, точно у ребёнка, получившего новую игрушку. Но в то же время она выказывала почти слепую преданность старому дракону.
— Веди себя как следует, Сапфира! — строго сказал ей Оромис.
Сапфира отскочила и уселась, как собака, на задние лапы, обвив их хвостом. Впрочем, в облике её ничто не говорило о смирении и послушании. Эрагон пробормотал какие?то извинения, но Оромис только рукой махнул:
— Все. Довольно. Убирайтесь оба.
Эрагон спорить не стал и вскочил на спину Сапфире, однако заставить её взлететь ему удалось не сразу. Когда же она наконец это сделала, то настояла на том, чтобы совершить над поляной ещё три круга, и только после этого Эрагон наконец заставил её повернуть в сторону Эллесмеры.
«Да что с тобой такое сегодня? И зачем ты укусила Глаэдра?» — спрашивал её Эрагон. Он, правда, догадывался о причине, но хотел, чтобы она сама подтвердила его догадку.
«Я же просто пошутила!»
И она не лгала, ведь говорили они на древнем языке, и все же Эрагон подозревал, что это лишь часть правды.
«Хороши шутки! — И он почувствовал, как она напряглась. — Ты, между прочим, учиться у него должна, а ты об этом забываешь. И потом… — Эрагон долго подыскивал нужные слова, затем махнул рукой и перешёл на родной язык. — И потом, провоцируя Глаэдра, ты отвлекаешь от дела не только его самого, но и Оромиса, а также меня. Ты же всем нам мешаешь, неужели не ясно? Ты раньше никогда не позволяла себе таких легкомысленных поступков».
«А ты, нахал, решил стать голосом моей совести?»
Эрагон расхохотался, на минуту забыв, что они летят под облаками, и чуть не свалился с драконьей спины.
«Ой, какие мы ироничные стали! А сама?то ты сколько раз меня учила, что я должен делать, а чего не должен? Дело в том, Сафпира, что я и есть твоя совесть, а ты — моя. Я понимаю, у тебя хватало причин и ругать меня, и предостерегать, а вот теперь моя очередь, и я должен предупредить тебя: перестань надоедать Глаэдру своими дурацкими приставаниями!»
Она не ответила.
«Сапфира, ты меня слышишь?»
«Слышу».
«Вот и хорошо».
С минуту оба молчали, потом Сапфира вдруг озабоченно заметила: «Два приступа в один день! А как ты сейчас себя чувствуешь?»
«Плохо, — Эрагон поморщился. — У меня ещё после вчерашних упражнений Римгара все тело болит, а сегодня я ещё и с Оромисом фехтованием занимался. Но самое главное, конечно, эта проклятая рана! Из неё словно яд какой?то изливается — руки?ноги становятся как ватные, в голове туман… Хоть бы удалось как?то дотянуть до конца обучения. Мне же просто стыдно перед эльфами. А уж что будет потом, я просто не знаю. Какой из меня «защитник варденов» в таком?то состоянии!»
«Не думай об этом, — посоветовала Сапфира. — Ты же ничего не можешь с этим поделать, а если будешь думать, станет только хуже. Живи сегодняшним днём, помни о прошлом и не бойся будущего, ибо будущего не существует. Существовать может только «сейчас».
Он благодарно погладил её по плечу и улыбнулся. Справа от них парил в теплом воздушном потоке ястреб?тетеревятник, высматривая в растерзанном вчерашней бурей лесу какую?нибудь пернатую или мохнатую добычу. Эрагон следил за птицей, думая над тем вопросом, который задал ему Оромис: как можно оправдать войну с Империей, если она принесёт столько горя и бед?
«У меня есть ответ», — сказала Сапфира, прочитав его мысли.
«Какой же?»
«Что у Гальбаторикса… — Она вдруг умолкла. Затем сказала: — Нет. Я тебе не скажу. Ты должен додуматься до этого сам».
«Сапфира! Это же просто глупо!»
«Ничего подобного! Если ты не поймёшь сам, почему наше дело правое, то с тем же успехом можешь просто сдаться Гальбаториксу, и дело с концом». И как Эрагон ни молил её, она осталась непреклонна.
Вернувшись в своё «орлиное гнездо», Эрагон с удовольствием поужинал и собирался уже развернуть один из свитков Оромиса, когда к ним снова кто?то тихонько постучал.
— Входите! — крикнул он, надеясь, что это Арья. Да, это была она!
Арья поздоровалась и сказала:
— Мне показалось, что вам интересно было бы посетить Дом Тиалдари и прилегающие к нему сады, поскольку ты вчера о них спрашивал. Если, конечно, ты не слишком устал.
На ней было какое?то летящее одеяние с очень красивой каймой, расшитой чёрными нитками. Сочетание цветов в её наряде было почти таким же, как у Имиладрис в первый день их знакомства, и Эрагон снова поразился удивительному сходству матери и дочери. Естественно, он тут же отложил свитки в сторону и вскочил.
— Я с удовольствием!
«Он хотел сказать, что мы с удовольствием все это посмотрим», — тут же встряла Сапфира.