— Давай?ка смоем с себя пот, — предложил он Эрагону, закончив урок.
Они подошли к ручью, тёкшему возле дома, и быстро разделись.
Они подошли к ручью, тёкшему возле дома, и быстро разделись. Эрагон искоса наблюдал за эльфом: ему очень хотелось посмотреть, каков он под одеждой. Оромис оказался весьма худощавым, но с отлично сохранившейся крепкой мускулатурой. Тело его было совершенно гладким — нигде ни малейшей растительности — и показалось Эрагону почти женским в сравнении с теми мужскими телами, к которым он привык в Карвахолле. В каждом движении эльфа таилось некое утончённое изящество; он чем?то напоминал грациозного и дикого лесного кота.
Когда они вымылись, Оромис повёл Эрагона в лес. Они остановились в какой?то низине, окружённой тёмными деревьями, которые, склонив вершины друг к другу, почти полностью закрывали небо густыми ветвями. Ноги по колено утопали во мху. Вокруг стояла полная тишина.
Указав на широченный белый пень, почти до блеска отполированный штанами тех, кто на нем сидел, Оромис велел:
— Садись.
Эрагон послушно сел.
— Скрести ноги и закрой глаза.
Эрагону сразу же показалось, что весь свет померк вокруг него. Откуда?то справа донёсся шёпот Оромиса:
— Открой свои мысли, Эрагон. Открой свою душу и слушай тот мир, что тебя окружает; слушай мысли каждого существа на этой поляне — от муравьёв на ветвях деревьев до червей, копающихся в земле. Слушай, пока не сможешь услышать их всех, и тогда ты поймёшь смысл их жизни, их сущность. Слушай, а когда перестанешь слышать, расскажешь мне о том, что тебе удалось узнать.
И лес вокруг Эрагона затих.
Не уверенный в том, ушёл ли Оромис или остался рядом, Эрагон осторожно убрал мысленные барьеры и всей душой раскрылся навстречу всем проявлениям окружавшей его жизни — как в тот раз, когда он пытался мысленно связаться с Сапфирой, находившейся очень далеко от него. Сперва ему показалось, что вокруг одна пустота; затем в этой чёрной пустоте стали появляться проблески света и тепла, которые становились все ярче, и в итоге он очутился как бы в центре незнакомой галактики, полной сверкающих созвездий, каждая светящаяся точка которых представляла собой чью?то жизнь. Раньше, устанавливая мысленную связь с другими существами — с Кадоком, Сноуфайром или Солембумом, — он всегда сосредотачивал своё внимание на том, с кем именно в данный момент хотел бы поговорить. А сейчас… сейчас ему казалось, что он долго стоял посреди огромной толпы, будучи совершенно глухим, и вдруг обрёл слух — и бесконечные разговоры зажурчали вокруг него ручейками.
Эрагон вдруг почувствовал себя страшно уязвимым: в эти мгновения душа его была полностью открыта, и любой при желании мог бы в неё проникнуть и управлять им. Он невольно напрягся, вновь замыкаясь в себе, и ощущение окружавшей его толпы живых существ исчезло. Вспомнив один из уроков Оромиса, Эрагон замедлил дыхание, управляя им до тех пор, пока не смог успокоиться и расслабиться, а потом снова открыл душу.
Кишевшие вокруг него жизни принадлежали в большинстве своём насекомым. Но его потрясло само их количество. Десятки тысяч живых существ обитали на каком?то квадратном футе влажной, поросшей мохом земли! А сколько их было всего в этой небольшой низинке? Миллионы и миллиарды, неисчислимое множество! А за её пределами? Это даже немного испугало Эрагона. Он всегда знал, что людей в Алагейзии не так уж и много и они со всех сторон окружены иными, порой враждебными существами, но он и вообразить себе не мог, что одних лишь жуков там в миллионы раз больше, чем людей.
Поскольку с жуками Эрагон все?таки был хоть немного знаком, да и Оромис не раз упоминал о них, он решил сосредоточить внимание не на жуках, а на шеренгах рыжих муравьёв, тянувшихся по земле и по стеблям шиповника. То, что ему удалось о них узнать, было даже не мыслями их — они обладали слишком примитивным мозгом, — а инстинктивными потребностями: потребностью найти пишу и избежать ранений, потребностью защищать свою территорию, потребностью спаривания.
Но это помогало ему понять и разгадать многие загадки поведения муравьёв.
Его, например, привело в восторг то, что муравьи — за исключением нескольких разведчиков, действующих за пределами своей территории, — всегда совершён?384 но точно знают, куда именно им нужно идти. Эрагон не мог, разумеется, с уверенностью сказать, каков тот механизм, что столь уверенно ведёт их от муравейника к источнику пищи и обратно. Впрочем, и сам источник пищи оказался в данном случае настоящим сюрпризом для Эрагона. Он знал, что рыжие муравьи убивают и пожирают других насекомых, и, разумеется, нашёл этому подтверждение, и все же усилия этих муравьёв по большей части были направлены не на охоту, а на выращивание чего?то, мелкими точками усеивавшего куст шиповника. К сожалению, эта форма жизни оказалась слишком мала, чтобы он смог мысленно её ощутить. Пришлось сосредоточиться и попытаться хотя бы определить, что же это за существа.
Ответ оказался так прост, что Эрагон даже рассмеялся: тля! Муравьи пасли своих тлей, как настоящие пастухи, направляя и защищая их. Они заставляли своих «коровок» выделять сладкое «молочко», массируя им брюшки своими усиками. Эрагону все это показалось невероятным, но чем дольше он наблюдал, тем больше убеждался, что прав.